чувства.
С гуакамоле и сметаной мои чувства оказались весьма неплохими на вкус. К тому времени, когда мы доели наши огромные буррито, я почувствовала себя лучше. Но я не собиралась признаваться в этом Оливии. Она захочет это повторить.
― Спасибо, ― сказала я, когда мы вышли из ресторана. ― Думаю, мне лучше…
― У нас еще есть час, ― сообщила она мне. ― Пока даже не думай возвращаться.
― Хорошо. — С каждой минутой становилось все холоднее, и мы прижимались друг к другу, пока шли. На углу через дорогу я заметила мужчину, который наблюдал за нами. Даже отсюда его глаза казались слишком темными. Неужели мы привлекли внимание вампира?
Или мне просто хотелось, чтобы так и было? Часть меня фантазировала, что меня затащат обратно в мир, из которого я сбежала. Как отреагирует Джулиан, если узнает, что на меня напал кто-то его вида? И будет ли ему вообще до этого дело? Если он говорил правду ― что мне лучше держаться подальше от его мира, ― то, возможно, да. По мере того как проходили дни без каких-либо контактов, я начала понимать, что ему все равно. Это была отговорка. Правда заключалась в том, что я никогда не впишусь в его непристойно богатый мир.
На другой стороне улицы незнакомец продолжал смотреть на нас, пока мы шли параллельно ему. Отсюда я могла видеть две черные пустоты на месте его глаз. Меня пронзила тошнотворная дрожь.
Он был вампиром.
― Тея, что ты говоришь? ― Оливия прервала мои мысли, настойчиво потянув меня за руку.
― А? ― Я взглянула на нее. Потом вспомнила о вампире. Обернувшись, я обнаружила, что он исчез.
― Давай зайдем, ― сказала Оливия вместо того, чтобы повторить то, что она сказала, и потянула меня в сторону лавки, мимо которой мы проходили.
Я взглянула на потрепанную дверь и успела прочитать облупившуюся виниловую надпись. На ней было написано ― «Мадам Ленор», а ниже ― «Гадания» с нарисованной рукой. Я совершенно не хотела, чтобы мне гадала по руке какая-то незнакомка, пока снаружи ошивается вампир.
― Подожди! ― Но было уже слишком поздно. Оливия радостно поздоровалась с захламленной комнатой.
Пожилая женщина высунула голову из-за стеклярусной занавески, изо рта у нее свисала сигарета.
― Входите! ― произнесла мадам Ленор с сильным акцентом. ― Присаживайтесь. Я сейчас подойду. ― Занавески из стекляруса зазвенели, когда она скрылась в подсобке.
В крошечном магазинчике пришлось ориентироваться в лабиринте диковинок: беспорядочная коллекция стульев разных эпох, шкаф, набитый потускневшим серебром, книги на английском, французском и всех остальных языках, которые были свалены в кучу и разбросаны повсюду. Гадалка вернулась в комнату, одетая в разноцветные шелка, и указала на потертый столик неподалеку. Мы расположились вокруг столика, покрытого кружевной скатертью, а мадам Ленор зажгла свежий конус с благовониями и развеяла поднимающийся дым по комнате. Сандаловое дерево заполнило мои ноздри, и я закашлялась, когда в меня проник его тяжелый аромат.
― Твою ладонь, ― сказала она, протягивая свою узловатую руку.
― О, нет, ― быстро ответила я. ― Это была ее идея.
Оливия послушно опустила свою ладонь в руку старухи, ее глаза блестели.
― Я буду богатой? ― Оливия хихикнула и посмотрела на меня.
― Если ты захочешь, ― осторожно ответила ей старушка, ― или ты сможешь быть счастливой.
Я сдержала улыбку и отвернулась, пока Оливия не заметила ее. Очевидно, мадам Ленор не собиралась приукрашивать.
― В чем разница? ― спросила Оливия.
― Деньги не делают людей счастливыми, ― не задумываясь, ответила я. Щеки залил румянец, когда я осознала, что сказала.
Но если я и украла реплику Ленор, она, похоже, не возражала.
― Твоя подруга мудра. Я вижу два пути.
Я почти не обращала внимания на то, что она предсказывала Оливии. К концу разговора моя соседка совсем сникла. Видение Ленор о нормальной, простой жизни оказалось совсем не тем, на что рассчитывала Оливия.
― Твоя очередь, ― повернулась ко мне Ленор.
― Нет, правда. Мы должны идти. ― Глупо было так неосторожно показывать ей свою ладонь. Возможно, она была просто старухой, которая рассказывала людям все, что приходило ей в голову. Но я знала то, чего не знала Оливия.
Магия была реальной. И хотя думать о том, что в этой старухе есть хоть одна капля магии, было бы, наверное, очень глупо, но как я могла быть в этом уверена?
― Просто сделай это, Тея! ― подтолкнула Оливия. ― Ради меня.
― Хорошо. ― Я положила руку на стол ладонью вверх.
― Встретит ли она высокого темного незнакомца? ― спросила Оливия, снова хихикнув.
Ленор молчала, изучая линии на моей руке. Затем она тихо проговорила:
― Кажется, уже встретила.
Я отдернула руку, словно она собиралась меня укусить.
― Нам пора идти, ― сказала я, дрожа.
― Разве ты не хочешь узнать секреты, которые я вижу? ― спросила она.
― Я думала, ты собираешься рассказать мне о моем будущем. ― Я встала, не желая, чтобы она предсказывала мне.
― А что такое твое будущее, как не секрет, Тея? ― На ее лице заиграла загадочная улыбка. ― Когда ты будешь готова узнать правду, найди меня.
Я достала из сумочки несколько двадцаток ― деньги от продажи Шанель, которую я купила в Париже, ― и бросила их на стол.
― Спасибо.
Я вышла из магазина в рекордное время. Через секунду из двери показалась Оливия.
― Ладно, это было странно.
― Ерунда, ― твердо сказала я. ― Просто какая-то старая мошенница. Мне нужно возвращаться.
― Я провожу тебя.
Мы направились к больнице, над головой двигались тучи, отбрасывая тени на улицу. Когда мы дошли до угла, я повернулась и увидела, что из витрины магазина мне в след смотрят сильно подведенные глаза Ленор. Затем они исчезли. Я попыталась отмахнуться от этой мысли, когда знак пешеходного перехода сменился, и мы пошли по нему в сторону больницы.
― Мне так жаль, ― сказала Оливия у двери.
― Все в порядке. ― Я быстро обняла ее.
― Нет, не все в порядке. Она заставила тебя вспомнить о нем. ― Оливия отказывалась называть имя Джулиана.
Я покачала головой и солгала:
― Она была жуткой. Может, в следующий раз мы просто выпьем кофе?
― Договорились, ― пообещала она.
― Будь осторожна! ― Я крикнула ей в след, когда она направилась домой.
Оливия улыбнулась и свернула за угол.
