и пристрелять их. Заодно я ненавязчиво поинтересовался у командира дивизиона Даховникова о наличии бронебойных снарядов к зениткам и вслух порассуждал о необходимости иметь запас любых снарядов к орудиям, а также о нестабильности на войне. А вдруг завтра немцы прорвутся к городу как раз со стороны их батарей? Двадцать второго августа днем это казалось если не немыслимым, то явно далеким и умозрительным. Но за день все может поменяться, я это знал наверняка.
Вчера мы копали. Даже нет, не так: Копали! С большой буквы. Почему именно с большой? Потому что я добился того, чтобы роты 1-го стрелкового батальона с головой зарылись в землю, оборудовав запасные огневые позиции для станковых пулеметов, отсечные ходы, «лисьи норы» – укрытия для пехоты на время минометных обстрелов – и извилистые ходы сообщений.
Комбат Мороз, находящийся в равном мне звании старшего лейтенанта, довольно ревниво отнесся к тому, что я так рьяно взялся за его подчиненных, поэтому пришлось прихватить в сущности молодого парня под локоть, мягко, но твердо отвести его в сторону и прочитать целую лекцию о необходимости максимально надежно окапываться. Хорошо подготовленный окоп – это лучшая защита и от артиллерийского обстрела, и от авианалета, а при танковой атаке он дает лишний шанс выжить, особенно если вражеская бронетехника решила проутюжить траншеи. И вообще, а вдруг завтра немцы? А у нас на этом участке уже подготовленные опорные пункты!
Короче, воды я вылил немерено, давя авторитетом бывалого ветерана, кровью заплатившего за боевой опыт, и хотя комбат остался недоволен, мешать он не стал, уже от своего лица отдав приказ копать окопы едва ли не по полной программе… Не знаю, как на эту ситуацию повлияла моя близость к командиру полка, идущему навстречу инициативам пришлого старлея. То ли Мороз решил не обострять по этой причине, то ли, наоборот, прикидывал, что в ближайшее время могут сделать рокировку и меня поставят на батальон (возможно, и первый), а оттого невольно испытывал ко мне неприязнь. Может быть, и все вместе, не удивлюсь. Но для меня главным был результат, а в данном случае к вечеру 22-го он был налицо: хорошо подготовленные опорные пункты, даже несколько большие, чем то предписывает устав для размещения стрелковой роты, прикрыли зенитные батареи.
Теперь немцам будет не так-то просто ворваться в их расположение, давя гусеницами и расстреливая беспомощных в ближнем бою сталинградских девчонок-добровольцев, как это было в реальном 42-м… Но, учитывая, что у нас самих нет легкой противотанковой артиллерии, равно как и бронебойных ружей, специализированных гранат типа РПГ-41 кот наплакал, а единственным реальным средством борьбы с бронетехникой являются бутылки с КС… Боюсь, что наше героическое сопротивление будет не столь и долгим…
Эх, продержаться бы до темноты, пока сюда перебрасывают основные силы полка, а работники тракторного завода спешно оборудуют новые «тридцатьчетверки» для танкистов обоих учебных батальонов… С тревогой я вновь посмотрел назад, в сторону КП роты: рядом с ним, в просторном блиндаже, прикрытом толстыми дубовыми плашками в три наката, развернут и временный санитарный пункт, где сейчас находится моя жена. Точнее, ее бот, по ночам каким-то образом подключающийся к сознанию вернувшейся к реальности Оли (и к которому я успел привязаться, спроецировав на игровой персонаж чувства к реальному человеку). Впрочем, тут, кроме меня, все являются игровыми персонажами, что не делает их менее реальными. А иногда в голову лезут уж совсем безумные мысли. Например, что все сражающиеся рядом со мной есть не просто персонажи игровой виртуальной реальности, а что это души когда-то погибших людей, которые вновь переживают случившуюся бойню… Бред, конечно, горячечный бред. Но ведь лезет же в голову…
Н-да… Сейчас я уже очень остро пожалел, что позволил упрямой казачке перевестись в полк вслед за мной. Думал, что сумею приглядеть, если она будет рядом, но на войне ведь всякое бывает! Утешает лишь то, что в случае гибели бота сама Олька пострадать не должна. По крайней мере, я на это надеюсь…
Учения прошли в целом неплохо: бойцы попрактиковались кидать учебные гранаты и имитацию бутылок с зажигалкой (с простой водой) в танки, также люди прошли и достаточно жесткую обкатку «тридцатьчетверками». Это когда бойцы по очереди залезают в наспех вырытые одиночные ячейки и ждут, когда над ним пройдет, лязгая гусеницами, бронированная махина весом в двадцать шесть тонн. А уже после высовываются из окопа и бросают на уязвимую для любого танка корму макет, имитирующий РПГ-41. Была, конечно, пара внештатных ситуаций, когда бойцы не выдерживали и буквально выпрыгивали из ячеек, пытаясь убежать от танка, но их Мороз жестко обматерил перед строем, объяснив всем, что от «коробочки» не убежать: догонят пулеметные трассы.
Еще один крайне неприятный случай произошел, когда один из молодых танкистов провел машину почитай практически по самому окопу, обвалив часть стенки. Вот тут меня самого едва удар не хватил. Слава богу, обошлось без последствий, бойца вовремя откопали, и никаких повреждений он не получил… Все равно ЧП, но уже не помешавшее закончить учения и дождаться появления фрицев, после которого покидать подготовленные позиции было и поздно, и глупо.
Более того, взвесив все за и против, командир учебной танковой роты старший лейтенант Григорьев приказал разместить свои «тридцатьчетверки» (в количестве десяти штук) за нашими окопами, а спешно вырыть капониры для танков помогали всем миром. Еще бы! Когда остаешься без артиллерии, наличие собственных «коробочек» за спиной ощутимо повышает твои шансы выжить.
Правда, запас снарядов у танкистов едва ли половинчатый, но обещали подвезти. В любом случае это лучше, чем ничего… Хотя налет еще не окончился, а два танка уже чадно горят, и вряд ли кто из экипажей, состоящих из курсантов, выжил; еще одной машине из-за близкого взрыва повредило орудие.
По-прежнему лучше, чем ничего…
Глава 1
23 августа 1942 года
Декретное время: 18 часов 12 минут
Район Сталинградского тракторного завода, 282-й полк НКВД
– Идут…
Короткой, рубленой фразой сержант Малофеев Константин сумел передать все напряжение и волнение, охватившее нас при виде неотвратимо приближающихся «троек», длинноствольных, обвешанных гусеничными траками, и бодро пылящих по степи бронетранспортеров «Ганомаг» с пехотным десантом.
На высоте уже заговорили зенитки прикрывающей роту батареи (хотя тут еще посмотреть, кто кого прикрывает), два из четырех уцелевших орудий. Примерно за километр грохнули и танковые пушки, также две – вполне рабочая дистанция для Грабинской Ф-34. Последняя на полигонных стрельбах уверенно поражала за тысячу метров пятьдесят миллиметров брони той же «тройки» или ранних версий «штуги». Помощник же подсказывает,
