Он сам пригласил меня, — честно ответил я, потому что здесь нечего было скрывать. — Подошел к нам с Аней и заговорил.
— Вы были знакомы раньше или познакомились на этом собрании Большого Совета?
— Нет, не были знакомы, — отозвался я, как эхо. Подбельский — глава Третьего отделения, мать его! Еще и допрашивает!
— Следовательно, здесь и познакомились. Он вел себя как-нибудь подозрительно?
— А что считать подозрительным в отношении главного казначея? — я пожал плечами. — Он подошел, спросил, что я думаю о предложенных проектах. Мы их обсудили, потом отошли в сторону от толпы, потому что было слишком шумно.
— Так, — выжидательно протянул профессор. — Обсуждали, обсуждали, а дальше?
— Тогда он рассказал о собственных проектах и предложил мне посмотреть их лично.
— У себя дома?
— Да.
— И вы согласились?
— Почти без раздумий?
— Почему, Максим? — встрял в наш диалог Алексей Николаевич. — Я же попросил тебя поработать на Совете!
— Нет, он все сделал правильно, просто слушайте дальше, ваше величество, — вступился за меня Подбельский. — У него есть чутье, я в этом не сомневался ни разу.
— Да, — запнувшись, продолжил я, — почти без раздумий. Волков был единственным человеком, который ко мне подошел и заговорил, проявив не простое любопытство, а целенаправленный интерес.
— Чего он от тебя хотел?
— Хотел, чтобы я переговорил с Алексеем Николаевичем по поводу его проектов. И потому я поехал, чтобы заодно разузнать побольше о ситуации в целом.
— И выяснили?
— Нет, — ответил я после непродолжительной паузы. — Мне не удалось сделать этого, потому что возница убил его. Мы не закончили разговор, а я успел лишь посмотреть несколько папок с различными проектами.
— Убийца — извозчик? — задумчиво произнес Подбельский. — Маловероятно, ведь мы подбираем людей весьма тщательно. Да, Максим, — добавил он, когда заметил мой удивленный взгляд. — Мы следим не только за императорской семьей, но и за приближенными ко двору людьми, чтобы ни один враг не смог подобраться. Итак, ты уверен, что тот, кто вас вез, и есть убийца?
— Да, у них была одинаковая одежда. Я имею в виду, что человек, который вез нас и тот, кто стрелял в казначея — один и тот же.
— Это я уже понял, не нужно повторяться, — вежливо продолжил профессор. — Но извозчик ли он? Вспомни, пожалуйста, не было ли такой ситуации, которая заставила бы тебя усомниться в его личности?
О случившемся меньше часа назад вспоминать оказалось сложнее всего. Я попытался выудить из памяти в хронологическом порядке то, что произошло с момента, как мы сели в экипаж Волкова. Но потом вспомнил еще кое-что.
— Постойте, это не может быть не его извозчик! — воскликнул я. — Волков не называл места прибытия, а лишь стукнул один раз. Это условный знак и его поняли.
— Это стандартная схема, Максим. Один стук всегда означает домой, а другие комбинации — уже по усмотрению владельца экипажа. Эту схему знают все, а значит, это не является доказательством твоей теории.
— Так, допустим, это мог быть кто угодно, но разве Волков не посмотрел ни разу? — задал я вопрос сам себе и, освежив воспоминания, ответил: — не смотрел до момента, пока извозчик не появился в дверях его кабинета.
— Вот оно! — профессор поднял палец. — И что же произошло?
— Сразу я не понял, но сейчас, когда... — с жаром начал я и тут же остановился: — Волков не узнал своего кучера.
— Отлично, момент подмены произошел между приездом казначея во дворец и минутой, когда уже лже-кучер показал истинное лицо в кабинете Волкова. Уверен, что случилось все в доме. Но ведь это была незапланированная поездка, — продолжил рассуждать Григорий Авдеевич.
— Почему вы так в этом уверены? — спросил у него Алексей Николаевич.
— Все логично — чтобы устроить такое во дворце, необходимо продраться через охрану — ввести человека со стороны. А без документов и разрешения на такое мероприятие его не проведешь.
— Но ведь повар... — начал было я, но Подбельский всего лишь лениво отмахнулся:
— Повар — это совершенно другая ситуация. Он был давно нанят, но его шантажировали и потому мы, к сожалению, упустили этот момент. Что, Максим?
— Откуда вам все это известно до таких мелочей? — недоверчиво спросил я.
— А ты думал, что Павел или Виктория не пишут отчетов о проделанной работе? Скрывают от своего начальства деятельность? То, что мне не сообщали они — а я буду с тобой честен, кое-каких вещей я от них так и не узнал — мне передали другие мои сотрудники. Поэтому будь уверен — я знаю все о том, что происходило. Итак, подмену провели в доме.
— Так, а если сделали то же самое, что и с поваром? Переманили уже давно работающего здесь человека? Такое ведь может быть?
— Сколько мы здесь уже находимся? — терпеливо, но уже на грани, проговорил Подбельский. — Минут пятнадцать или двадцать даже?
— Что-то около того.
— Сюда не пришел никто из охраны, чтобы доложить о пропавшем человеке из обслуги. Ты понимаешь, что это значит?
— Что моя версия несостоятельна, — буркнул я.
— Вот именно. Итого имеем — подмена проведена в особняке...
В дверь кабинета забарабанили так, что император и я вздрогнули. Подбельский же остался совершенно невозмутим. Он сделал знак Алексею Николаевичу, что тот может впускать гостей. А тот, в свою очередь, нервно кивнул в мою сторону. Я подошел к двери и позволил войти одному из охранников дворца.
— Ваше величество! — рявкнул запыхавшийся стражник. — Одного нет!
— Кого именно?! — не уступая в громкости молодому охраннику спросил, встав с кресла, профессор.
— Славы нет, Святослава Игоревича.
— Вот так новость, — Подбельский опустился обратно в кресло, облокотился на стол и подпер ладонью подбородок. — Он ведь со званием у вас?
— Лейтенант, со службы с год назад, как к нам устроился, — отрапортовал охранник.
— Искать, — бросил ему Григорий Авдеевич. — Знаешь его? — спросил он у меня. — Ты ведь часто бываешь во дворце.
— Нет, не знаю. Может, когда-то сталкивался лицом к лицу, но знаком не был.
— А вы что скажете, ваше величество?
— Я скажу, что
