— Я занималась физической работой.
— А какой?
— Восстановлением автомобилей. После аварий.
Машинально его взгляд скользнул по ее рукам. Тонкие нежные пальцы были чистыми, без следа масляных пятен. Не было там и украшений. Даже тонюсенького золотого колечка.
— Вы возбудили мое любопытство, Джо. Что привело вас в Нью-Йорк?
— Вы.
Это короткое слово подействовало на него, как электрический разряд.
— Я?
— Мне нужно, чтобы вы поставили свою подпись на документе.
В его голове зазвенел тревожный звоночек.
— Что за документ?
— Кратко он называется «Прошение об отказе и согласии».
Он на минуту задумался, перебирая в уме виды прошений. Наконец в памяти всплыло то, чему его учили на первом курсе.
— Это связано с усыновлением?
Она помолчала, затем облизала пересохшие губы и произнесла короткое «да».
— Тогда не понимаю. Зачем вам моя подпись?
— Я удочеряю ребенка. А она ваша родственница.
В удивлении он подался к ней.
— Родственница?
— Ваша племянница.
Кэмерон потряс головой.
— Какая племянница? У моих двух братьев детей нет. — Ему в душу скользнуло беспокойство, но он постарался избавиться от него. Если бы Калин или Квинн стали отцами, то он непременно знал бы об этом. Между ними никогда не было секретов. Может быть, это попытка выманить деньги? — Вы ошибаетесь. Что за ребенок?
— Никакой ошибки, — заверила его Джо. — Она точно ваша племянница.
— Да нет у меня никаких племянниц!
Она иронично приподняла бровь.
— Не будьте так уверены, пока не узнаете всех фактов.
— Но кто отец?
— Об отце в этой истории речь не идет. Он никак с вами не связан. Зато имя матери — Кэйт Макграт.
Он попытался вспомнить всех своих родственников, но и среди них Кэйт Макграт не было.
— Никогда не слышал.
Джо поерзала и закинула ногу на ногу.
— Да. И никогда не встречались с ней. Ее мать Кристин Макграт.
Внезапно ему стало холодно.
— А это уже ваша мать, — спокойно закончила Джо. — Кэйт приходится вам сестрой. Приходилась. Мне очень жаль, — добавила она.
— Но я не мог иметь… — он не закончил.
Не мог иметь сестру? Конечно, мог. У него по телу начало распространяться странное онемение. Точно такое же онемение он, девятилетний мальчик, испытал, глядя, как его мать скрывается в вагоне поезда, чтобы навсегда покинуть своего мужа и троих сыновей.
Но он уже очень давно научился справляться с этим ощущением. Все дело было в самоконтроле. Теперь Кэм прекрасно владел своими эмоциями.
— Где моя… где Кристин Макграт? — поправился он.
— Боюсь, они обе, Кэйт и Кристин, погибли во время землетрясения.
Он ожидал от себя вспышки горя, но в душе была лишь пустота. Ничего удивительного. Он давно постарался убить все светлые чувства к матери.
— Жаль слышать это, но я уже много лет не поддерживаю никаких отношений с матерью, — наконец произнес Кэм, желая, чтобы его позиция была предельно ясна. — Если та женщина и моя мать — одно и то же лицо, то нас все равно ничего не связывает.
— Тогда для вас не будет проблемой подписать документ, — сказала она, достав из большой сумки конверт.
— Да. Но подождите секунду, — его рука с зажатой ручкой зависла над документом. — Я юрист, а юристы ничего не подписывают без доказательств.
— У меня есть доказательства, что Кристин — ваша мать. Я ожидала, что вы захотите увидеть их.
— Кристин Макграт покинула нас двадцать шесть лет назад, — медленно проговорил Кэмерон.
Он никогда не интересовался, куда уехала его мать. Они с отцом и братьями предпочитали обходить эту тему молчанием.
— Двадцать шесть лет назад она появилась в Сьерра-Спрингс. Там у нее родилась Кэйт. А сама Кэйт стала матерью Кэлли Макграт десять месяцев назад.
Горло у него перехватило. Новости были, мягко говоря, ошеломляющими.
— Я собираюсь удочерить Кэлли, мистер Макграт. Но не могу этого сделать, пока ее ближайший родственник, то есть вы, не подпишет этот документ, тем самым передавая мне на нее все права. Если я просто оставлю ее себе, то весь остаток жизни буду беспокоиться, что вы внезапно появитесь и потребуете вернуть опеку над племянницей.
Опека? Над ребенком?
— Милая, я не намерен опекать даже аквариумных рыбок.
— Прекрасно! — Она стремительно встала, нахлобучила свою ковбойскую шляпу и указала на документ: — Тогда все, что вам нужно, это поставить здесь подпись. И обещаю, вы никогда не увидите меня снова.
Часть его требовала, чтобы он подписал немедленно, — та часть, которая хотела стереть любое воспоминание о матери. Та часть, которая научила его оставаться холодным в любой ситуации.
Но другая часть была против.
«Ты исцелишь раны своей семьи, — бился в его мозгу голос бабушки. — Ты старший. Это твоя задача». Кэмерон так ясно слышал слова, произнесенные с ирландским акцентом, что ему показалось, будто бабушка стоит рядом.
Перед ним был выбор: подписать документ и забыть, что Джо Эллен Тремэйн когда-то заходила в его офис, или узнать о судьбе своей матери. Задать вопросы, способные облегчить его боль и боль двух его братьев.
Кэмерон встал и улыбнулся ей медленной ленивой улыбкой:
— Джо, вы любите баскетбол?
У Джо отвисла челюсть. А в темно-голубых глазах возвышающегося над ней мужчины почему-то застыло ожидание утвердительного ответа.
Его ожидание не оправдалось.
— Я думаю, это ужасно скучно, — прямо ответила она.
Кэмерон был сражен в самое сердце. Он не представлял, что любимая игра может быть для кого-то скучной. Его ресницы обиженно дрогнули, и Джо заметила, что они были такими же длинными и густыми, как ресницы Кэйт.
Она ничего не понимала. Неужели он настолько бессердечен, что может обсуждать баскетбол спустя четыре минуты, как она рассказала ему о смерти матери и сестры?
Конечно, может, решила Джо. Она читала письма Кристин к отцу этого человека. Они всегда возвращались обратно с пометкой «Вернуть отправителю». Нет сомнений, что Кэмерон унаследовал отвратительный характер отца. Слава богу, Кэйт пошла в мать. Единственное, что роднило ее с Макгратами, это ошеломляющая внешность.
Кэмерон Макграт тоже очень красив. Темно-русые волосы, широко расставленные глаза цвета сентябрьского неба над Калифорнией и чеканный профиль…
