проблемой. Почти треть жителей Нидерландов призналась в том, что они чувствуют себя одинокими, а каждый десятый – в глубоком одиночестве. В Швеции почти четверть населения заявила, что им часто бывает одиноко. В Швейцарии двое из пяти человек сообщали, что иногда, часто или всегда чувствуют себя таким образом.
В Великобритании проблема стала настолько серьезной, что в 2018 году премьер-министр дошел до того, что назначил министра по вопросам одиночества. У каждого восьмого британца не было ни одного близкого друга, на которого он мог бы положиться, хотя еще пять лет назад соотношение было один к десяти. Три четверти граждан не знали имен своих соседей, а 60 % британских сотрудников сообщили, что чувствуют себя одинокими на работе. Данные по Азии, Австралии, Южной Америке и Африке также вызывают тревогу.
Неизбежно месяцы в локдаунах, самоизоляции и социальном дистанцировании еще больше усугубили эту проблему. Молодые и пожилые, мужчины и женщины, холостые и женатые, богатые и бедные.
Во всем мире люди чувствуют себя одинокими, разобщенными и чужими. Мы находимся в эпицентре глобального кризиса одиночества.
Никто из нас и нигде от этого не застрахован.
Тюрьма спасает от одиночества?
Где-то в 6000 милях от района Нохо на Манхэттене просыпается Сайто-сан. Круглощекая и маленькая, с добродушным огоньком в глазах, эта овдовевшая мать двоих детей слишком хорошо знает, что значит быть одинокой. Обремененная значительными финансовыми заботами, так как ее пенсии не хватало на расходы за проживание, лишенная поддержки своих детей, так как они были слишком заняты, чтобы заботиться о ней, она часто чувствовала себя очень одинокой. Пока однажды, она не сделала радикальный, если не беспрецедентный шаг.
Находящаяся сейчас в тюрьме Тотиги, исправительном учреждении для женщин-правонарушителей, Сайто-сан – одна из многих пожилых японцев, для которых тюрьма стала активным выбором в жизни. В Японии количество преступлений, совершенных людьми старше шестидесяти пяти лет, увеличилось в четыре раза за последние два десятилетия. Семьдесят процентов представителей этой возрастной группы повторно совершают преступления в течение пяти лет. Тюремный надзиратель Дзюнко Агено не сомневается, что ключевой движущей силой этой тенденции является одиночество – об этом ей рассказали ее заключенные. С ней соглашается профессор Университета Рюкоку Коити Хамаи, изучавший феномен пожилых заключенных. Он считает, что значительное число пожилых женщин выбирают тюрьму как способ избежать социальной изоляции, которую они чувствуют. Как правило, отправленные в тюрьму за мелкие правонарушения, такие как мелкие кражи в магазинах – одно из самых простых преступлений, которое можно совершить, чтобы оказаться в тюрьме – 40 % таких заключенных сообщают, что редко разговаривают со своей семьей или вообще не имеют ее, при этом половина пожилых людей, заключенных в тюрьму за кражу в магазинах в последние годы, до этого жили одни.
Многие описывают тюрьму как способ создать для себя «сообщество, которого они не могут обрести дома».
Место, где, как объясняет другая восьмидесятилетняя заключенная, «вокруг всегда люди, и я не чувствую себя одинокой». Обстановка, которую 78-летняя сокамерница г-жи О описывает как «оазис», где «есть много людей, с которыми можно поговорить». Убежище, которое обеспечивает не только компанию, но и поддержку и заботу.
Молодые и одинокие / одинокая молодость и глобальный кризис
Пожилые люди – это группа, о которой мы склонны думать в первую очередь, когда задумываемся о том, кто из нас самый одинокий. И действительно, эта возрастная группа в среднем более одинока, чем остальные.
Уже к 2010 году 60 % обитателей домов престарелых в США заявили, что к ним никогда не приходили посетители. В Великобритании две пятых всех пожилых людей в 2014 году сообщали, что телевидение является их основной компанией. Вместе с тем в Тяньцзине, Китай, 85-летний дедушка, один из миллионов одиноких пожилых людей Китая, получил международную известность в 2017 году, после того, как он разместил объявление на своей местной автобусной остановке: «Одинокий человек в возрасте 80 лет, – говорилось в нем, – я надеюсь, что добросердечный человек или семья приютит меня». К сожалению, через три месяца он умер. Многим из его соседей потребовалось две недели, чтобы заметить, что его больше нет.
Такие истории тяжело читать. И они поднимают серьезные вопросы о том, как мы, общество, заботимся о наших пожилых гражданах. Тем не менее, на самом деле, и это, возможно, удивительно, но
самые молодые из нас являются самыми одинокими.
Впервые я узнала об этом несколько лет назад, когда преподавала аспирантам университета. Для меня было очевидно не только то, что их общение лицом к лицу оказалось значительно более осложненным, чем у предыдущих поколений, когда я увидела, как они взаимодействуют во время групповых заданий, но и то, как они почти поселились в моем кабинете, полные беспокойства за свои курсовые работы и будущие перспективы трудоустройства. Я была поражена тем, как многие доверились мне, насколько одинокими и изолированными они себя чувствовали.
Мои ученики не были аутсайдерами.
В США чуть более одного из пяти миллениалов утверждают, что у них вообще нет друзей. В Великобритании трое из пяти в возрасте от 18 до 34 лет и почти половина детей в возрасте от 10 до 15 лет заявляют, что они часто или иногда чувствуют себя одинокими.
Опять же, эта тревожная картина носит глобальный характер и в последние годы становится все хуже. Почти во всех странах ОЭСР (включая большую часть Европы, США, Канаду и Австралию) процент 15-летних, которые говорят, что чувствуют себя одинокими в школе, вырос в период с 2003 по 2015 год. К тому же, после COVID-19 цифры, вероятно, будут значительно выше.
Это не просто кризис психического здоровья. Это кризис, который делает нас физически больными. Исследования показывают, что
одиночество вреднее для нашего здоровья, чем отсутствие физических упражнений, так же вредно, как алкоголизм, и в два раза вреднее, чем ожирение.
По статистике одиночество эквивалентно выкуриванию пятнадцати сигарет в день. Важно отметить, что это не зависит от того, сколько мы зарабатываем, нашего пола, возраста или национальности.
Это также и экономический кризис. Еще до COVID-19 в США социальная изоляция обходилась программе медицинского страхования Medicare почти в 7 миллиардов долларов в год, больше, чем она тратит на артрит, и почти столько же, сколько она тратит на гипертонию, и это только среди пожилых людей. По оценкам, в Великобритании одинокие люди старше 50 лет обходятся Национальной службе здравоохранения в 1,8 миллиарда фунтов стерлингов в год, что примерно столько же, сколько ежегодно тратит все Министерство жилищного строительства, общин и местного самоуправления. Тем временем британские работодатели ежегодно теряли 800 миллионов фунтов стерлингов из-за больничных, связанных с одиночеством, что значительно больше, если принять во внимание потери продуктивности.
Также это и политический кризис, разжигающий разногласия и
