сороковых годов, когда она делала лишь первые шаги на писательском пути, и те, что были созданы позднее, в пятидесятые годы, а также тщательно проработанные, леденящие душу истории, написанные в последние годы жизни Джексон, в шестидесятых годах двадцатого века. Рассказы в этом сборнике свидетельствуют о непреодолимом желании писать, которое не покидало Ширли Джексон до конца жизни, дают понимание о ее развитии как писателя, показывают ее отважное желание исследовать такие актуальные во все времена темы, как зло, безумие, жестокость и воспитание детей. Ширли Джексон чрезвычайно серьезно относилась к писательскому труду, равно как и к темам своих произведений (в газете «Миннеаполис Трибьюн» однажды отозвались о ней так: «Мисс Джексон, по всей видимости, просто не в состоянии написать плохую фразу»). В историях, собранных под этой обложкой, читатель встретит ироничный, остроумный взгляд на мир и особый стиль повествования – отличительные черты творчества Ширли Джексон.
Лоуренс Джексон Хейман
Сара Хейман ДеВитт
Сан-Франциско
Август 1995 г.
Предисловие
Все что я помню
Тот год, когда мне исполнилось шестнадцать, выдался на редкость мучительным – это я помню совершенно ясно. Мы перебрались из Калифорнии на восточное побережье, я пошла в другую школу, привыкала к новым манерам и новому окружению, а в шестнадцать лет это ох как непросто. Начало урока по химии однажды задержали, чтобы дать мне полюбоваться первым снегопадом. Весь класс высыпал на улицу, дети развлекались, раньше я и вообразить не могла, что увижу снег наяву.
Как-то я невероятно разозлилась на книгу, которую читала – сейчас и не вспомню на какую, ведь тогда я столько всего отбрасывала, не дочитав, – и решила: раз нет на свете достойных произведений, то стоит создать свое.
Драму в стихах я отвергла – слишком старомодно, поэзия – слишком трудно, и решила творить в жанре детектива. Ведь детективы очень легко писать и, наверное, так же легко читать. Я подумала, что, когда история будет почти готова, напишу имена всех персонажей на листочках и сложу в шляпу. А потом, чье имя первым вытяну, тот и убийца – пусть финал удивит и меня. Помню, как весь день сидела у себя в спальне, на втором этаже, и писала, не отрываясь, придумывала обстоятельства, в которых одного из персонажей моего творения (сплошь малосимпатичных и то и дело отпускающих глупые подростковые остроты) можно будет назначить преступником. Описав два или три убийства, я заторопилась и перестала обращать внимание на детали – у меня не хватало терпения на подробное расследование всех обстоятельств. Сложив имена персонажей в шляпу, я спустилась в гостиную, чтобы прочесть рассказ родным.
Мама вязала, отец читал газету, брат тоже был чем-то занят, кажется, вырезал свои инициалы на кофейном столике, и все же я убедила их уделить мне время и прочла рукопись до самого конца, до последней строчки. Когда же я закончила, то услышала вот что:
БРАТ: Как, говоришь, это у тебя называется?
МАМА: Очень мило, дорогая.
ОТЕЦ: Неплохо, неплохо. (Обращаясь к матери.) Ты позвонила ремонтникам насчет отопления?
БРАТ: (Со зловещим хохотом.) Знаешь, перебила бы ты всех героев!
МАМА: Ширли, надеюсь, ты заправила постель?
Не помню, кто из персонажей появился из шляпы с перепачканными кровью руками, зато не забыла, как в тот же вечер решила больше никогда не читать и не писать детективы, а если точнее, то ни о чем больше не писать вообще. К тому же я приняла окончательное решение не выходить замуж и не заводить детей. Наверное, приблизительно тогда же я осознала: мне суждено стать частным детективом.
Ширли Джексон
Часть I. Неопубликованные истории
Курительная комната
Он был выше ростом, чем я воображала. И шуму наделал много. Сидела я тогда наедине с пишущей машинкой в курительной комнате на первом этаже общежития, как вдруг раздался ужасный грохот, переходящий в шипение, я повернулась – и вот он, прямо передо мной.
– Нельзя ли потише? – попросила я. – Я работаю.
Он так и стоял на месте, а над головой у него курился дымок.
– Тише не получается, – извинился он. – Требуется взрывная сила, понимаете ли.
– Так взрывайтесь где-нибудь в другом месте, – посоветовала я. – Мужчинам сюда нельзя.
– Знаю, – ответил он.
Тогда я развернулась, чтобы как следует его рассмотреть. Хотя над ним по-прежнему витал дым, во всем остальном он выглядел вполне обаятельным молодым человеком. Рога были едва заметны, а раздвоенные копыта прятались в элегантных кожаных ботинках с заостренными носами. Начать светскую беседу гость предоставил мне.
– Вы, вероятно, дьявол, – вежливо произнесла я и добавила: – Насколько я понимаю.
– Верно, – довольно ответил он. – Я и есть дьявол.
– А где ваш хвост? – уточнила я.
Он покраснел и неопределенно взмахнул рукой.
– В сложившихся обстоятельствах… – пробормотал он и подошел к столу, за которым я работала. – Чем вы заняты?
– Пишу сочинение.
– Позвольте взглянуть.
Он потянулся к машинке. Я оттолкнула его руку и неожиданно довольно сильно обожглась.
– Не лезьте не в свое дело, – посоветовала я.
Он безропотно опустился на стул.
– У вас закурить не найдется?
Я бросила ему пачку сигарет и внимательно смотрела, как он прикуривает от кончика пальца, из которого выстрелило крошечное пламя. Я протянула к нему обожженную руку.
– Нельзя так с людьми обращаться, – сказала я. – Врагов наживете.
Бросив сочувственный взгляд на мои пальцы, он что-то пробормотал, и ожог исчез.
– Спасибо, так-то лучше, – поблагодарила я.
Мы сидели, откинувшись на спинки стульев, и молча курили, глядя друг на друга. Он был симпатичный.
– Кстати, – наконец решилась я, – может, расскажете, зачем вас сюда занесло?
– Это ведь колледж, верно?
Я смерила его взглядом, однако гость, похоже, не подразумевал ничего неприличного. И я ответила:
– Вы находитесь в курительной комнате самого большого женского общежития при университете штата, и, если комендантша вас заметит, чертям в аду жарко станет.
Он рассмеялся, и до меня дошло, что выразилась я, по крайней мере, глупо.
– Был бы рад встретиться с этой комендантшей.
Я попыталась вообразить такую встречу, но сразу передумала.
– Среди живущих на земле она практически ваш двойник, – честно призналась я.
Он приподнял брови, затем, вспомнив о чем-то, вынул из кармана листок бумаги.
– Будьте любезны подписать, – непринужденно попросил он.
Я взяла листок в руки.
– Позвольте, я сначала прочту.
Он пожал плечами.
– Как хотите. Там ничего особенного.
И я прочла:
– Сим отдаю дьяволу мою душу, – далее на строке было пустое место, видимо, для моего имени. –
