моменты когда в кондитерской не было клиентов Лена задумывалась или читала, или снова начинала переставлять пирожные и торты.
Каждый вечер — одно и то же. Ничего нового. Включить подсветку витрин, чтобы даже ночные прохожие могли увидеть те лакомства, что смогут получить, если с утра поторопятся в кондитерскую. Ещё ни один человек, что хоть раз заглянул сюда не ушел без желания вернуться. Много лет исключительный вкус пирожных и тортов Солнцевых привлекает сюда клиентов.
Вечерами, если родители уходили в театр или в кино, или ещё куда, Лена закрывала кондитерскую сама.
Так и случилось в этот вечер. Включила сигнализацию, пошла к черному входу чтобы проверить задний двор. Щёлкнула выключателем, вышла, постояла немного на крыльце, полюбовалась на кусочек неба, что виден со двора. Уже хотела зайти обратно, как взгляд её упал на дальний угол с ящиками. Обычно они аккуратно стояли друг на друге, а теперь лежали вразброс. Там, из-за кучи ящиков виднелся кончик кроссовка.
Лена нахмурилась и осмотрелась. Вокруг никого. Страшно было идти туда самой, ведь если это не кем-то брошенный кроссовок, то получается за кучей ящиков сидит человек. Притаился и готов к нападению. Лена взялась за ручку двери, чтобы поскорее прикрыть её, но услышала стон и тогда, не раздумывая вышла во дворик.
— Кто здесь? — попыталась она добавить в голос грозных нот.
В ответ стон повторился.
Медленно девушка выглянула из-за угла и тут же кинулась к лежащему на земле человеку. Гришка грузчик лежал запрокинув голову, волосы перепачканы кровью, глаза прикрыты. Мучительное выражение на лице и движения рук по грязной футболке говорило о боли которую он испытывал.
— Что с тобой? — нагнулась над ним Лена. — Кто тебя так? Сейчас, потерпи немного, я вызову скорую.
— Стой на месте, никакой скорой! — грозно простонал он.
— С ума сошел, у тебя может повреждено что-то.
— Ничего у меня не повреждено, просто синяки и морда разбита.
— Пойдём, пока родителей нет, — Лена помогла ему встать и потянула.
Он навалился на плечо девушки и прихрамывая пошел.
— Кто это тебя? — не унималась Лена.
— Слушай, хватит. Это тебя не касается. Помогла — спасибо. Иди теперь, дальше я сам разберусь. Если можно, родителям не говори. Завтра отлежусь маленько, а то боюсь с ящиками не справлюсь.
— Хорошо. Умойся сначала, а то смотреть страшно, всё лицо запачкано.
В своей комнате, когда Лена уже удобно умостилась в кровати, понеслись её мысли куда-то в опасные приключения.
«Интересно, кто его так отделал, какие-нибудь уличные хулиганы или бандиты? Избили бедненького. А я словно спасительница, пришла на помощь. А что если кто-то увидел, как я помогала ему скрыться? А что если он шпион за которым следят? И скоро они придут, чтобы окончить начатое дело».
Лена посмотрела на окно и ей показалось, какая-то тень мелькнула за стеклом. Девушка встала с кровати и медленно подошла к окну, осторожно выглянула, но в тот же момент, ветка старой акации качнулась в сторону окна и Лена в испуге спряталась за угол. Когда же она поняла, что это всего лишь дерево, то уже более спокойно рассудила:
«Да кто сюда полезет на второй этаж? Что-то много я придумывать стала. Это всё от скуки. Может пойти к нему, проведать, как он там? Да нет, скажет — вот привязалась, уродина. Ладно, сам справится».
Глава 4
Рано утром Гриша всё-таки вышел работать. Ему было плохо и тяжело. При каждом неловком движении он кривился от боли. Но молча выполнял свою работу, хватал мешки с мукой.
Хозяин щурился и присматривался, он что-то замечал:
— Ты не заболел часом? Что-то мне не нравится твоё лицо.
— Да, немного нехорошо мне.
— Ну давай, сейчас управимся и иди, отдохни. Вижу я, что сегодня ты не работник.
Как муку разгрузили Гриша ушел к себе.
Очень быстро Гришка стал в доме своим. Выполнял всю мужскую работу и в кондитерской и в доме. Парень видно деревенский, работы не боится и хватается за всё. До него обычно попадались такие, что без надобности из каморки и не выглянет. Да вечно на заднем дворе сидят курят. А этот — нет, всё что-то под ногами околачивается, ищет, что бы где помочь. Странный.
Подкупало и то что с Леной он как-то запросто сразу стал общаться. Без конфуза. Другие и подойти боялись, будто чумная она какая. Лишний раз ничего и не спросят, всё к матери. А этот даже иногда и присядет и поговорит о чём-то и про деревню свою расскажет.
«Мама выглянет из-за двери, смотрит — болтает и спрячется тут же. Смешно. Она видно думает, если он разговаривает со мной то и жениться уже согласен? А он даже не смотрит на меня. Может в кого влюблён? Или в отношениях? А вдруг женат? Да нет. Он просто — на меня не смотрит. Будь на моём месте худенькая красотка не отрывал бы взгляда. А так…».
Вечером Лена разглядывала в зеркало своё лицо. У неё почти с самого детства была масса претензий к своей внешности. Может и не с детства, скорее с отрочества. Когда на лбу и щеках с невероятной скоростью начали появляться всё новые и новые прыщи, Лена поняла, что очень, очень — некрасивая. Она часами разглядывала в зеркале своё лицо, но это ещё больше погружало её в состояние полного неудовлетворения. И хоть казалось, что уже ничего не изменится, она всё-таки надеялась на какую-то волшебную силу, которая вдруг сможет все поменять.
Потом она понимала, что такого быть не может, но сердце отчего-то сопротивлялось разуму и давало надежду. Конечно Лена чувствовала, что надежда эта призрачная, но без неё всё было бы ещё намного хуже. Так что приходилось мириться с тем, что есть и жить так как живётся.
Ещё немного она посидела у зеркала, помечтала свою мечту и встала, чтоб задёрнуть шторы и лечь в кровать, снова вернуться к историям которые она придумывала каждый день. Они — словно фильм в котором она жила другой, более удачливой жизнью.
У окна Лена задержалась, чтобы немного полюбоваться звёздами, но внимание привлекли две фигуры на углу улицы. Двое парней что-то живо обсуждали и один из них несколько раз приближался к другому и с силой тыкал пальцем тому в грудь. Второй слушал и кивал, словно соглашался со всеми доводами первого. Они стояли как бы в тени и лица их были не разобрать, но уличный фонарь чётко очерчивал их силуэты и Лена
