новенького. Нужно стажёра прибрать к рукам. А кому еще рутину спихнуть? Мы все приходим сюда с желанием ликвидировать все преступления, искоренить криминал как вид и желанием работать на благо родины. Как итог, у многих остается только «благо Родины», чаще всего Родиной они называют свой карман. Идеалисты в виде меня, случаются, с понятием чести и совести, к сожалению, все реже. Не все так безнадежно, но тенденция ужасает.
Не жалуюсь, но на такие зарплаты, действительно стоящие идут только по зову сердца, но и их хватает всего ничего. Молодого дадут, так он первое время будет доказывать «старичкам», что мы здесь ничего не умеем, а вот он! Ладно, застолбим за собой, практика в обламывании у меня уже была.
Анубиса, или Влада Стражникова, переведут ко мне, в особо-тяжкие. Великолепно, еще одно адекватно — знающее существо будет рядом. Этот бог, сейчас работает патологоанатомом в первом морге. И под большим секретом сообщил, что рядом с такой сумасшедшей пернатой, как я — ему будет поинтереснее.
Догадываюсь, первые месяцы с его перевода буду задыхаться от духов и шарахаться от боевого макияжа коллег. Следователей — женщин в моем направлении было не сильно много, всего трое. Профиль «особо — тяжкие» не совсем привлекателен. Засилье дам у нас: канцелярия, штаб и прочее не «оперативная» деятельность — главные охотницы за мужьями, для того и шли сюда, в основном. Посоветовать Владу на время сменить свой основной транспорт на более приземленный? Или посмотреть, как будет мучится? Пожалуй, посмотрю, если за тысячелетия ума не набралось — медицина тут бессильна.
О моей командировке, ходили самые разнообразные слухи. Версии от моего отстранения, до увольнения. Бонусом шла идея о моих четырех беременностях. Я даже по тем же слухам дважды родила. Так что канцелярия сильно удивилась моему присутствию на работе. Какой милый клубок единомышленников, хорошо не померла от родильной горячки. Или померла от нее, но мне не озвучили эту версию. Мужики превзошли мои ожидания, в их фантазии: я умотала на яхте с каким-то богатеньким Буратинкой в Италию или в Испанию. Дальше показания расходятся, осталась там жить или он меня убил. Я промолчу, что мы не выездные.
Моя трёхнедельная командировка сводила сотрудников с ума своей таинственностью и загадочностью. А был ли у них тот ум?
По новостям громко протрубили о нахождении деток. Непричастными, но награждёнными по поданным спискам, можно было весь лес заполонить. Человек триста там точно было. Вот только не понятно, где они там прятались, простите, охотились на маньячку, похищающую детей? Прогремело и затмилось.
Услышала и про своё участие в СВО, не в прямую естественно. Все выжили и это было самое лучшее, остальное — такие мелочи!
Минусом стало настороженное отношение начальства. И меня практически перестали нагружать — исключительно бумагомарательством и проклятьями по средствам принтера. К обеду понедельника, я уже все оформила, но продолжила перекладывать бумажки из стороны в сторону, в противном случае мне найдут работу быстрее ветра. А руки писать уже отказывались.
Мирный понедельник, могу его даже поблагодарить за тишину. На выходных активистов не отловили, вот и подшиваю, на что глаз упадет. Хорошо, что он такой, но… вот это «но» и зудело сегодня с утра. Как мало человеку нужно, для того чтобы осознать, как ему хочется работать в другой сфере. И я не о поиске преступника, кажется я просто адреналиновый наркоман.
— Грустишь?
— Работаю!
— Не претворяйся, я же знаю твой взгляд, когда ты работаешь!
— Горчаков, последний раз, когда ты просто так ко мне постучался, мы бог знает сколько времени провели в полях. Я кабинетный работник! П-шол вон!
— И я тебя очень люблю, Зайка. Ну ты же понимаешь!
— Нет не понимаю, понимать не хочу, нет тебе веры!
— Остальные здесь такие злыдни, сразу посылают в СОГ.
— Я тебя туда же посылаю. В СОГ!
— С меня кофе!
— Тебе на мой кофе работать еще лет тридцать. Ты мне за прошлое дело так и не отдал!
— Ну хочешь на колени встану?
— Хм-м, я бы с удовольствием на это посмотрела.
— Ну хоть глянь!
— Горчаков, ты цельный майор, с чего вдруг ты канючишь, как литёха после учебки?
— Давай кофе попьём, за углом?
Странно, Горчаков хоть и пользуется моей добротой, периодически, но не припомню такой просьбы. Подхватив китель, пошла за ним, все-таки нечасто такое можно услышать.
— Давай, я в начале выйду, а потом ты за мной?
— Ты меня пугаешь.
— Лучше перебдеть!
— Как скажешь. Но тогда я первая пойду, а ты заглянешь в канцелярию и минут десять потрепишь девочкам нервы.
— Спасибо!
Выйдя в коридор, зашла в дежурку, доложилась, что иду обедать и сдала материалы на отправку. Перекинулась приветствиями.
Дойдя до парочки уцелевших каким-то чудом деревьев, ощутила Болида на своем плече. Птица тихо боднула меня головой и опять сорвалась в крону деревьев. Предчувствие какой — то… филе не отпускало. Еще немного и Горчаков станет для меня кликушей, стоит ему показаться на пороге моего кабинета и все, все идёт по навигатору в самую тёмную точку.
В это кафе я часто забегала, оно маленькое, неброское, но кофе хорош, как и пирожные, а вот еда так себе, в микроволновке разогревают, но голодным следователям обычно все равно. Главное еда, просто ее наличие — предпочтительнее в желудке и быстро.
— Вам как обычно?
— Да, и свежую выпечку.
Горчаков появился стремительно, забрал свой кофе и просто рухнул на стул. Переводя дыхание, заодно втягивая аромат.
— Ну, скажи мне то, что я не хочу услышать.
— Ты помнишь, дело о сотрудниках?
— Что значит помнишь? Это пока самое тонкое дело в моей стопке.
— Мы приставили за ним слежку. Понимаешь, дело какое-то странное. Написавший донос, взяточник каких поискать, но полгода назад он перестал брать деньги. Все только по закону. Вообще перестал, там особка лично курировала, но пшик, к деньгам сей товарищ не прикоснулся, наоборот орал как резаный.
— Стал праведником?
— Более чем, такого честного сотрудника, я вообще не помню. Ни шагу от закона, ни на миллиметр. Особка прям в шоке, разрыв шаблона и снесенная крыша. У них на него материала, косвенного, закачаешься. А тут тишина. И ладно бы слежку чуял, так нет, живет по уставу, дом — работа. Правда с женой развелся месяца четыре назад.
— Все это классно и дико интересно, но здесь то ты почему оказался.
— Понимаешь, это какая — то зараза. Полгода, полгода абсолютной честности, а потом он умирает.
— В смысле?
— В прямом, это какая — то болезнь!
— Нужно чиновников заразить! Как
