этот раз странный, перемотанный скотчем предмет с проводами и мигающим светодиодом. В темноте глаза Сергея Сергеича тоже замигали как диоды.
— Что это? — удивился шофер.
— Самодельная бомба, конфискованная у каких-то террористов. Закладывай.
— Вот и хорошо, а то я уже думал, что мне вручную придется сундук выкапывать.
— Вот на эту кнопочку нажмешь и отбегай, — проинструктировал Сергей Сергеич, и сам спустился с холма на пару десятков метров. Там он лег за валуном и принялся ждать. Шофер присоединился к нему минутой позже. Они пролежали минут пять, затаив дыхание и глядя в тучки, но ничего не произошло.
— Не сработала, — сказал Константин.
— Эх… Все у нас, даже взрывчатка, делается через…
Но тут раздался взрыв. На головами кладоискателей и на фоне светлеющего неба пролетел сундук и покатился по склону. Налетев на очередной валун, он разбился на сотни гнилых щепок и ржавых железяк. Сергей Сергеич поспешил к ним и нашарил на земле странный предмет. Он был похож на глинянное украшение для сада — плохо выполненную скульптуру в форме пасхального кролика.
— Это что? Это и есть заяц? Он же должен убегать?
— Зайцы недолго живут. Особенно в сундуках, — заметил шофер.
В этот раз из рюкзака появилась портативная рация с коротелькой антенной, производства Yaesy. В руках Сергея Сергеича она зашипела, а он в нее сказал:
— Михаил, снайпер с тепловизором на вертолете отменяется. Понял? Нет, тоже не надо. И противовоздушную… Да, отбой.
Выключив и убрав радио, Сергей Сергеич бросил глиняного зайца об камень, но недостаточно сильно.
— Кирилл?
— Костя.
— Костя?
— Есть.
Шофер ахнул зайцем об валун, и скульптура со звоном разлетелась на терракотовые осколки. Внутри, как и ожидалось, была замурована утка. Эта была сделана из какого-то темного металла. По весу было понятно, что она полая. В ней, как в погремушке, что-то перекатывалось.
— Яйцо? — спросил шофер.
— А что же еще? Пока все сходится… почти.
— Утку эту об камень не разобьешь. А у вас есть металлорезка в рюкзаке?
— Болгарка. Только не в рюкзаке, а у Могилова в портфеле. Он ее для другой цели с собой носит. Дорогу к машине помнишь?
— Найдем.
Когда подошли к погасшему костру, уже светало. Могилов храпел, над травой стелился туман. До машины добрались, обойдя кусты, и распилили утку на две половинки. Визг пилы разбудил каких-то куликов, которые стайкой поднялись из камышей на берегу реки. Могилова пила тоже разбудила. Сергей Сергеич повернулся лицом к восходу и поднес яйцо к глазам. Оно было сделано из полированного полупрозрачного минерала.
— Халцедон, — эрудированно произнес шофер, — самоцвет Руси Киевской.
— Не порть настроения. Иди лучше подними Могилова. Домой поедем. Нам понадобится ювелир. Иглу только на свет и видно. Если будем молотком разбивать — еще испортим чего…
— А можно мне взглянуть?
Сергей Сергеич нехотя вложил камень в руку шофера. Тот тоже поднял яйцо и посмотрел на свет.
— Не скажу, как удалось тому мастеру иглу всадить в камень. Видимо, это было сделано еще до процесса кристаллизации. Но в одном из преданий было сказано, что Кощей бессмертным стал по воле жены своей — самой Смерти. Вот кого вам разыскать бы надо.
— Ну… будем надеяться, что до этого не дойдет.
— Пойду поднимать Могилова.
Сергей Сергеич хотел было забрать яйцо назад, но шофер уже изчез в кустах.
— Эй, халцедон-то оставь!
Но пожилому человеку сквозь кусты продираться прыткости не хватало. Когда он добрался до костра, у палатки зевал и потягивался Могилов.
— Где мое яйцо?
Могилов забыл опустить руки и закрыть рот, так и уставился на босса.
— Где водитель, Адар? Он через эти кусты пошел тебя будить.
— Я никого не видел. Из кустов, кроме тебя никто не вылезал.
Сергей Сергеич стал шарить и искать по еще темным кустам. Могилов бросился помогать, хотя сам не знал, что он ищет. И вдруг он споткнулся о тело на земле и сам рухнул в заросли. Сергей Сергеич ранулся на его крик, и они оба уставились на труп, который лежал лицом вниз.
— Мертв? — Спросил Сергей Сергеич.
— Боюсь, что да. Жаль, Кузьма хороший водитель был.
— Наверное, тоже споткнулся и шею сломал. Ищи яичко каменное, Адарчик. Оно тут рядом где-то должно быть. Он его в руке держал, да, видно, выронил. Укатилось куда-то проклятое… лишь бы не в реку.
Они долго шарили по земле и по траве, возле тела и далеко от него. За ними наблюдала черная птица с ветки сухого дерева.
А когда они, наконец, бросили бесполезные попытки, и Могилову пришлось сесть за руль и увезти глубоко расстроенного начальника, ворон перелетел в соседний лесок. Там он еще разок проверил каменное яйцо в большом старом гнезде, прикрыл его сухими листьями и, сложив крылья, камнем понесся к земле. Приземлился на корточки, однако, не ворон, а тощий и высокий парень с очень рыжей подростковой бородкой и близко посаженными глазами. Он встал, вынул из кармана мобильный телефон и позвонил в службу скорой помощи города Красноярска, чтобы сообщить о неизвестном, потерявшим сознание и найденном туристами в лесу, недалеко от берега Енисея. Он указал координаты и добавил:
— Мы пытались, но, вероятно, это кома. Мы положим его у нашего костра. Да, костер совсем близко от дороги. Нет, ждать мы вас не будем. Сами разбирайтесь. Мы желаем остаться анонимами.
После этого он выключил телефон и сказал вслух.
— А этот тебе чем не понравился?
У его ног будто ветер прошуршал сухой сосновой хвоей, и послышался еле слышный шепот:
— Костик, он же отнюдь не царевич. Он хуже того лысого в кепке. Вот кабы добрый молодец, красивый, да черно-кудрявый… А у этого мания величия… врет много. Он дядьку этого даже не перевернул — яйцо искал пол-дня. А у Кузьмы жена, дети и внуки. Мне совсем не все равно, с кем следующую тысячу лет жить.
— Ты же обещала, что в этот раз отпустишь. Дай и мне, наконец, состариться и спокойно поиграть в домино на лавочке.
— Да отпущу, отпущу… Не волнуйся, меднобородый. Должна же быть у кого-то совесть на этом свете. Только не хочется тебя бобылем оставлять. Поезжай в Грузию, укради гарну-дивчину, и не поминай лихом.
Парень улыбнулся.
— Правда? Не шутишь?
— Не шучу.
— Тогда пошли Кузю откачивать.
А через пару дней в одном из сувенирных магазинов большой страны кто-то незаметно подложил в кучу разноцветных каменных яиц одно халцедоновое. Если посмотреть на свет, то в нем видно что-то темное внутри. Может быть, оно до сих пор там лежит, если кто-нибудь еще не купил его.
Неизбежный
