Пресса окрестила этот случай «чудом». Родители забрали Кэтрин домой. Дверь не закрывалась, впуская родных и соседей, дружно восклицавших: «Слава Богу!», «Подумать только!» и «Надо же, в самый праздник!»
Кэтрин сидела и позволяла им болтать. Она хватала еду с переполненных подносов и прятала ее в карманы. Голова у нее была опущена, плечи подняты до ушей. Она по-прежнему оставалась маленькой летучей мышкой и по каким-то необъяснимым причинам избегала света.
Приехала полиция. Она описала им мужчину, его машину. Они показывали ей разные фотографии, и она указала на одну. Спустя много дней или недель — впрочем, какая разница? — ее привезли в полицейское управление, где она взглянула на выстроившихся для опознания людей и торжественно указала на одного из них.
Полгода спустя Ричард Умбрио предстал перед судом. Кэтрин стояла на возвышении в своем простом синем платье и в лакированных туфельках. Она снова, уже в последний раз, показала на него. И Ричард Умбрио ушел навсегда.
А Кэтрин Роуз вернулась домой.
Она мало ела. Ей больше нравилось брать еду и прятать в карман или просто держать в руке. Кэтрин почти не спала, просто лежала в темноте, и ее невидящие, как у летучей мыши, глаза искали нечто, чему она не могла подобрать названия. Часто она, замерев, проверяла, можно ли дышать, не производя при этом никаких звуков.
Иногда на пороге появлялась мама, она стояла, нервно перебирая бледными пальцами, до тех пор, пока отец не говорил ей: «Иди спать, Луиза. Она позовет, если ты ей понадобишься».
Но дочь никогда не звала.
Прошли годы. Кэтрин выросла, распрямила плечи, отпустила длинные волосы и обнаружила, что обладает какой-то зловещей, но необыкновенной красотой, заставляющей мужчин замирать от восторга. Белая кожа, сияющие черные волосы и огромные наивные глаза. Мужчины с ума сходили от вожделения. И она ими пользовалась. Это была не ее вина. И не их. Она просто ничего не чувствовала.
Ее мать умерла в 1994 году от рака. Кэтрин стояла у гроба и пыталась заплакать, но рыдания казались неискренними и сухими.
Она вернулась в опустевший дом, стараясь больше не думать об этом, хотя иногда, совершенно неожиданно, ей представлялась мать, стоящая на пороге комнаты. «Иди спать, Луиза. Она позовет, если ты ей понадобишься».
«Эй, детка. Не поможешь мне? Я ищу свою собаку».
Ноябрь 1998 года. «Чудо» свернулось в ванне, обнаженное тонкое тело Кэтрин дрожало от холода, в кулаке она сжимала бритву. Должно было случиться что-то ужасное. По ту сторону темноты — темнота. Зарытый в землю гроб, из которого нет возврата.
«Иди спать, Луиза. Она позовет, если ты ей понадобишься».
«Эй, детка. Не поможешь мне? Я ищу свою собаку».
Лезвие в ее руке гибкое и яркое. Прикосновение к запястью, ощущение тепла — и алая кровь, струящаяся по коже.
Зазвонил телефон. Кэтрин слишком долго приходила в себя, чтобы успеть взять трубку. Но этот звонок спас ей жизнь. Чудо снова совершилось.
Она вспоминала об этом теперь, когда на заднем фоне вопил телевизор: «Вооруженный преступник, сделав несколько выстрелов по соседям, забаррикадировался в своем доме. Бостонская полиция называет ситуацию крайне нестабильной и очень опасной».
У нее на руках заплакал сын:
— Мама… мама… мама…
А снизу крикнул муж:
— Я знаю, что ты делаешь, Кэт! Ты думаешь, я дурак? Это не сработает! Ты никуда от меня не денешься! Уж точно не в этот раз!
Джимми помчался по лестнице, направляясь в спальню.
Однажды телефон уже спас Кэтрин. Теперь она молилась, чтобы он спас ее еще раз.
— Алло, девять-один-один? Вы меня слышите? Здесь мой муж. Кажется, у него пистолет.
Глава 2
Последние шесть лет Бобби служил в отряде специального назначения полиции штата Массачусетс. Ездить на вызовы приходилось по меньшей мере три раза в месяц, в основном, разумеется, по выходным, и потому он полагал, что его трудно удивить. В данном случае он ошибался.
Его машина с визгом неслась по бостонским улицам — вверх по Парк-стрит, по направлению к увенчанному золотым куполом Дому правительства. Потом Бобби свернул налево и помчался мимо палаты общин и Паблик-гарденс. В последнюю минуту он чуть не промахнулся — попытался проехать через Арлингтон, но быстро понял, что это будет большой ошибкой. Как и всякий хороший водитель, Додж резко нажал на тормоза, круто повернул руль, включил сирену и пересек три забитые транспортом полосы, вернувшись на нужную дорогу. Теперь все оказалось еще труднее: чтобы добраться до Марлборо, предстояло найти необходимый перекресток. В конце концов он просто поехал, ориентируясь на белое сияние прожекторов и алые вспышки мигалок «скорой помощи».
Добравшись до угла Марлборо и Глочестера, Бобби огляделся вокруг. Голубые патрульные машины уже перегородили небольшой квартал в самом центре Бэк-Бэй. Несколько домов были окружены желтой лентой, а полицейские заняли места, укрывшись за их углами. Неподалеку стояли машина «скорой помощи» и несколько автомобилей с телевизионщиками.
Судя по всему, дело заварилось нешуточное.
Бобби припарковался около ограждения, выскочил из машины и быстро открыл багажник. Там лежало все, что могло понадобиться опытному снайперу. Винтовка, оптический прицел, патроны, два комплекта камуфляжа, шлем, бронежилет, смена одежды, кое-какая еда, вода, резиновая подушка, очки для ночного видения, бинокль, дальномер, многофункциональный нож и фонарик. Местные полицейские, наверное, держат в багажнике еще и запаску, патрульному этих шин хватит на месяц.
Бобби вытащил рюкзак и попытался оценить ситуацию.
В отличие от прочих отрядов специального назначения его команда никогда не прибывала сразу в полном составе: тридцать два парня собирались со всего Массачусетса, начиная с ближайших бостонских районов и заканчивая подножием Беркширских гор. Штаб-квартира отряда находилась в Адамсе (на западе штата), именно там командир после соответствующего звонка и принимал решение выступать.
В данном случае (когда преступник с заложниками заперся в доме) оповестили всех — и должны были прибыть все тридцать два человека. У некоторых на это уйдет три-четыре часа. Другие (как Бобби) доберутся до места меньше чем за пятнадцать минут. Во всяком случае, лейтенант по праву гордился тем, что в течение часа способен собрать по меньшей мере пять бойцов, где бы они ни находились.
Оглядевшись по сторонам, Бобби понял: он один из этих пяти. А это значило, нужно торопиться.
Большинство отрядов специального назначения делится на три группы: группу захвата, группу оцепления и снайперов. Группа оцепления обозначает и контролирует внутренний периметр. Затем наступает очередь снайперов, которые занимают позицию за периметром. Их функция — разведка, они ведут наблюдение при помощи дальномеров и биноклей и сообщают в деталях все, что касается самого здания, а также находящихся в нем людей. И наконец, группа захвата готовится к последнему акту драмы, если лицо, ведущее переговоры, не склонит преступников к сдаче и полиции придется штурмовать дом. В этом случае льется много крови, и поэтому все молятся, чтобы до штурма не дошло, но иногда все-таки случается и так.
