оскорблением, хотя нет ничего глупее, чем вору обижаться на короля. Но одновременно с его мобилем ко входу подъехала чёрная машина Вартиса, откуда, опираясь на руку мужа, выпорхнула Кэсси. И у Зигмунда отлегло. Вряд ли король собирался оскорбить недостаточным уважением главу своей Тайной службы. Значит, у такого проникновения во дворец через почти чёрный ход есть другой смысл.
Вартис и Шима обменялись поклонами, терпеливо пережидая, пока их женщины приветствуют друг друга. Они со снисходительными улыбками наблюдали за осторожными объятиями подруг, их внимательным осмотром друг друга и обменом обычными в таких случаях восклицаниями:
— Как ты себя чувствуешь?
— Всё в порядке. Прекрасно выглядишь. Тебе идёт этот цвет.
— Спасибо! Я думала, ты не приедешь.
— Кэсси, как видишь, Асиль приехала, хоть ты и сомневалась, — прервал жену граф Вартис. — Так что успеете наговориться. Вам, в ваших туфельках, не стоит задерживаться на холоде.
Кэсси смущённо улыбнулась и к облегчению Асиль не стала развивать тему. Она опёрлась на предложенную мужем руку и они дружной компанией направились вслед за встречавшим их слугой.
К счастью для Асиль, подниматься по винтовой лестнице им не пришлось. Слуга провёл их в Малую гостиную на первом этаже башни. Узкие длинные окна в глубоких проёмах бросали яркие пятна света на каменный пол, но его не хватало, чтобы осветить всё помещение. Поэтому горевшие кованные светильники не казались лишними. Как и огонь, пылающий в камине. От этого не отличавшаяся избытком мебели и украшений комната казалась уютней.
Кэсси улыбнулась. Своей грубоватостью и простотой гостиная неуловимо напоминала рыбацкий дом, где впервые она увидела Виолу. Правда на стенах висели не сети, а гобелены, а на полу не домотканый половичок, а старинный ковёр, но всё же комната в Южной башне разительно отличалась от других интерьеров дворца. Наверно, Виола чувствовала себя здесь уверенней или хотела забыть на время о своём королевском статусе.
— Асиль? Ты ведь Асиль, я правильно помню? — обратилась Виола к ним, едва гости показались на пороге зала. — Ты только не вздумай делать сейчас реверансы! В твоём положении это ни к чему. Лучше сразу сядь. Я разрешаю и даже приказываю! Да, сейчас и здесь приказываю обращаться ко мне только по имени. Никаких Ваших Величеств. Анджей как хочет, а я запрещаю. Хочу хоть на празднике отдохнуть от этой тягомотины.
Шимонт почтительно склонил голову и поторопился провести жену к стоявшей между окнами деревянной лавке. Помог поудобней устроиться на набросанных на сиденье подушках, и выпрямился рядом, как солдат на карауле.
Королева тем временем приветствовала других гостей:
— Кэсси, ты меня совсем забросила в последнее время, — Виола дружески хлопнула её по плечу. — Даже в праздник с трудом вас заманила на чай.
— Прости, неделю была в Академии, а потом нам с Ральфом предстоит съездить к моим и его родителям. Веришь, я бы лучше провела время с тобой…
— Чем со свекровью? — засмеявшись, перебила её Виола. — Верю. В это верю. Но простите, я не представила вам остальных гостей. Хотя вы и так все друг друга знаете. Во-всяком случае Радзивингов — Кароля, Илию и Маргарет. Только с дором Брисби вы, девушки, не знакомы. Господин Людвик Брисби маг-универсал, мой наставник. Он готовит меня к поступлению в Академию.
У Асиль захватывало дух от того, как королева нарушала все мыслимые и немыслимые правила этикета, которые так старательно когда-то вдалбливала в Асиль мать. И все вокруг относились к этому совершенно спокойно. Пожилой господин даже дружелюбно улыбнулся, когда его представляли. Не возмутился и не обиделся.
— Ах да, чуть не забыла. Илия, Маргарет, познакомьтесь — это подруга Кэсси, Асиль Шимонт и её муж дор Зигмунд. Кэсси мне немного говорила о тебе, Асиль, и я захотела поближе с тобой познакомиться. А то потом такой возможности у меня уже и не будет. Когда появляются малыши, женщина исчезает для мира. На какое-то время точно.
— Это правда, — улыбаясь, произнесла темноволосая синеглазая девушка. — Я так недавно двух подруг потеряла.
— Вас, дор Шимонт, я тоже хотела увидеть, — продолжила Виола. — Если бы не вы, — не стать мне королевой. Это ведь вы отправили Кэсси искать меня. Хотя о вас мне больше рассказал Вартис.
Королева засмеялась и, к удивлению Асиль, подмигнула Шиме. Асиль почувствовала как напряглась на её плече рука мужа. Похоже, он тоже испытал шок и не знал, как реагировать на подмигивание королевы.
Красавица-блондинка, наблюдавшая за всем происходящим с насмешливым превосходством, одним грациозным движением поднялась с кресла, где единственная, кроме Асиль, сидела в присутствии стоявшей королевы, и обратилась к ней:
— Виола, дорогая, ты смущаешь гостей. А где же Анджей?
Асиль заметила, как тень пробежала по лицу королевы от такого фамильярного упоминания её мужа. Но лёгкой тенью всё и ограничилось. Асиль восхитилась выдержкой королевы. Если бы в её присутствии какая-то женщина посмела так нагло претендовать на Шиму, то она бы её отравила сразу, за чашкой чая, а королева уже сколько терпит эту княжну.
— Он скоро придёт. Его задержал канцлер. Нужно какие-то бумаги подписать. Кажется, о королевском помиловании в честь праздника.
— Оно будет? — заинтересовался Шимонт. — А то братва волновалась. Опасались, что раз в этом году уже была Королевская милость в честь свадьбы, то на Зимнепраздник уже ничего не выгорит.
— Да, такое мнение высказывал главы судебного департамента и Королевской Стражи, — подтвердил граф Вартис.
— Ну да, так и было. Но мы с Анджеем решили, что не дело лишать людей радости из-за нашей свадьбы. Как-то неправильно. Они же привыкли к
Королевской милости на Зимнепраздник и ждут, надеются. А им вдруг скажут — ничего не будет, потому что король женился. Вот что они тогда подумают?
— Сколько их таких, — махнула рукой Илия, — капля в море. Можно не обращать внимания. Из-за каких-то преступников спорить с судьями и Королевской Стражей. Зря это Анджей затеял.
— Знаешь, Илия, у нас говорят — от сумы и тюрьмы не зарекайся. Не все узники — душегубы, есть среди них просто несчастные, невезучие люди.
— Невезучие, это точно, — пробормотал Шима.
— Из нашей деревни так один рыбак на каторгу попал, — горячо продолжала королева. — У него жену один отдыхающий на берегу зажал и чуть силой не взял. Муж на крик прибежал. Оттащил от жены и вдарил гаду. Тот упал, да так неудачно, что умер. Гад этот из благородных был, дружок кого-то из придворных герцога Рионского. Так судья и слушать ничего не стал, дал несчастному двадцать лет каторги! Представляете? И за что? За доброе дело?
— Вы совершенно правы, Ваше… госпожа Виола, — поправился Шима, —
