Книга Темные аллеи - Иван Бунин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
– Да, да, не к чему, прикажи подавать лошадей, –ответил он, отходя от окна уже со строгим лицом. – Одно тебе скажу:никогда я не был счастлив в жизни, не думай, пожалуйста. Извини, что, можетбыть, задеваю твое самолюбие, но скажу откровенно – жену я без памяти любил. Аизменила, бросила меня еще оскорбительней, чем я тебя. Сына обожал – пока рос,каких только надежд на него не возлагал! А вышел негодяй, мот, наглец, безсердца, без чести, без совести… Впрочем, все это тоже самая обыкновенная,пошлая история. Будь здорова, милый друг. Думаю, что и я потерял в тебе самоедорогое, что имел в жизни.
Она подошла и поцеловала у него руку, он поцеловал у нее.
– Прикажи подавать…
Когда поехали дальше, он хмуро думал: «Да, как прелестнабыла! Волшебно прелестна!» Со стыдом вспоминал свои последние слова и то, чтопоцеловал у ней руку и тотчас стыдился своего стыда. «Разве неправда, что онадала мне лучшие минуты жизни?»
К закату проглянуло бледное солнце. Кучер гнал рысцой, всеменяя черные колеи, выбирая менее грязные, и тоже что-то думал. Наконец сказалс серьезной грубостью:
– А она, ваше превосходительство, все глядела в окно, как мыуезжали. Верно, давно изволите знать ее?
– Давно, Клим.
– Баба – ума палата. И все, говорят, богатеет. Деньги в ростдает.
– Это ничего не значит.
– Как не значит! Кому ж не хочется получше пожить! Если ссовестью давать, худого мало. И она, говорят, справедлива на это. Но крута! Неотдал вовремя – пеняй на себя.
– Да, да, пеняй на себя… Погоняй, пожалуйста, как бы неопоздать нам к поезду…
Низкое солнце желто светило на пустые поля, лошади ровношлепали по лужам. Он глядел на мелькавшие подковы, сдвинув черные брови, идумал:
«Да, пеняй на себя. Да, конечно, лучшие минуты. И не лучшие,а истинно волшебные! „Кругом шиповник алый цвел, стояли темных лип аллеи…“ Но,боже мой, что же было бы дальше? Что, если бы я не бросил ее? Какой вздор! Этасамая Надежда не содержательница постоялой горницы, а моя жена, хозяйка моегопетербургского дома, мать моих детей?»
И, закрывая глаза, качал головой.
20 октября 1938
Приехав в Москву, я воровски остановился в незаметныхномерах в переулке возле Арбата и жил томительно, затворником – от свидания досвидания с нею. Была она у меня за эти дни всего три раза и каждый раз входилапоспешно, со словами:
– Я только на одну минуту…
Она была бледна прекрасной бледностью любящей взволнованнойженщины, голос у нее срывался, и то, как она, бросив куда попало зонтик,спешила поднять вуальку и обнять меня, потрясало меня жалостью и восторгом.
– Мне кажется, – говорила она, – что он что-топодозревает, что он даже знает что-то, – может быть, прочитал какое-нибудьваше письмо, подобрал ключ к моему столу… Я думаю, что он на все способен приего жестоком, самолюбивом характере. Раз он мне прямо сказал: «Я ни перед чемне остановлюсь, защищая свою честь, честь мужа и офицера!» Теперь он почему-тоследит буквально за каждым моим шагом, и, чтобы наш план удался, я должна бытьстрашно осторожна. Он уже согласен отпустить меня, так внушила я ему, что умру,если не увижу юга, моря, но, ради бога, будьте терпеливы!
План наш был дерзок: уехать в одном и том же поезде накавказское побережье и прожить там в каком-нибудь совсем диком месте три-четыренедели. Я знал это побережье, жил когда-то некоторое время возле Сочи, –молодой, одинокий, – на всю жизнь запомнил те осенние вечера среди черныхкипарисов, у холодных серых волн… И она бледнела, когда я говорил: «А теперь ятам буду с тобой, в горных джунглях, у тропического моря…» В осуществлениенашего плана мы не верили до последней минуты – слишком великим счастьемказалось нам это.
В Москве шли холодные дожди, похоже было на то, что лето ужепрошло и не вернется, было грязно, сумрачно, улицы мокро и черно блестелираскрытыми зонтами прохожих и поднятыми, дрожащими на бегу верхами извозчичьихпролеток. И был темный, отвратительный вечер, когда я ехал на вокзал, всевнутри у меня замирало от тревоги и холода. По вокзалу и по платформе япробежал бегом, надвинув на глаза шляпу и уткнув лицо в воротник пальто.
В маленьком купе первого класса, которое я заказал заранее,шумно лил дождь по крыше. Я немедля опустил оконную занавеску и, как тольконосильщик, обтирая мокрую руку о свой белый фартук, взял на чай и вышел, назамок запер дверь. Потом чуть приоткрыл занавеску и замер, не сводя глаз сразнообразной толпы, взад и вперед сновавшей с вещами вдоль вагона в темномсвете вокзальных фонарей. Мы условились, что я приеду на вокзал как можнораньше, а она как можно позже, чтобы мне как-нибудь не столкнуться с ней и сним на платформе. Теперь им уже пора было быть. Я смотрел все напряженнее – ихвсе не было. Ударил второй звонок – я похолодел от страха: опоздала, или он впоследнюю минуту вдруг не пустил ее! Но тотчас вслед за тем был поражен еговысокой фигурой, офицерским картузом, узкой шинелью и рукой в замшевойперчатке, которой он, широко шагая, держал ее под руку. Я отшатнулся от окна,упал в угол дивана. Рядом был вагон второго класса – я мысленно видел, как онхозяйственно вошел в него вместе с нею, оглянулся, – хорошо ли устроил ееносильщик, – и снял перчатку, снял картуз, целуясь с ней, крестя ее…Третий звонок оглушил меня, тронувшийся поезд поверг в оцепенение… Поездрасходился, мотаясь, качаясь, потом стал нести ровно, на всех парах…Кондуктору, который проводил ее ко мне и перенес ее вещи, я ледяной рукой сунулдесятирублевую бумажку…
Войдя, она даже не поцеловала меня, только жалостноулыбнулась, садясь на диван и снимая, отцепляя от волос, шляпку.
– Я совсем не могла обедать, – сказала она. – Ядумала, что не выдержу эту страшную роль до конца. И ужасно хочу пить. Дай мненарзану, – сказала она, первый раз говоря мне «ты». – Я убеждена, чтоон поедет вслед за мною. Я дала ему два адреса, Геленджик и Гагры. Ну вот, он ибудет дня через три-четыре в Геленджике… Но бог с ним, лучше смерть, чем этимуки…
Утром, когда я вышел в коридор, в нем было солнечно, душно,из уборных пахло мылом, одеколоном и всем, чем пахнет людный вагон утром. Замутными от пыли и нагретыми окнами шла ровная выжженная степь, видны былипыльные широкие дороги, арбы, влекомые волами, мелькали железнодорожные будки сканареечными кругами подсолнечников и алыми мальвами в палисадниках… Дальшепошел безграничный простор нагих равнин с курганами и могильниками, нестерпимоесухое солнце, небо, подобное пыльной туче, потом призраки первых гор нагоризонте…
Из Геленджика и Гагр она послала ему по открытке, написала,что еще не знает, где останется. Потом мы спустились вдоль берега к югу.
Мы нашли место первобытное, заросшее чинаровыми лесами,цветущими кустарниками, красным деревом, магнолиями, гранатами, среди которых поднималисьвеерные пальмы, чернели кипарисы…
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Темные аллеи - Иван Бунин», после закрытия браузера.