мы с Саней допиваем пиво.
— О-о-о! Облака плывут, — говорит Емеля, глядя на закатное небо.
— Это башка твоя пьяная плывёт, Емельяныч, — смеюсь. Наконец, придурки возвращаются вдоволь наигравшись.
— Пойдёмте домой, а то у Емели уже всё плывет.
Миша тупо прыскает, а потом добавляет:
— Плывучий корабль, — и сам похихикивает над своей же шуткой.
— Летучий, дубина, — говорит Егор.
— Тебе мало было? — щурится Миха.
— Чего? Того, что я тебе навалял? — ржёт Горыныч.
— Всё, хорош, идёмте.
Собираем мусор и уходим в сторону дома.
Снова жарим шашлыки, запивая пивом. Егор достаёт гитару, и мы поём любимые песни.
— Что у любви у нашей села батарейка, — пытается Сава петь в той же манере, что и солист.
— О-оу-и-я-и-ё, батарейка, — воет изо всех сил.
— О-оу-и-я-и-ё, батарейка, — присоединяется к нему Саня.
— Ебанаты, — ржём мы с Егором. — Ща все волки сбегутся на этот вой.
— Волк не тот кто волк, а тот кто волк, — поучительно подняв палец вверх, еле ворочает языком Емеля, чем вызывает очередной приступ смеха.
— Вы че, ржёте надо мной? Не уважаете меня? — начинает Миха, который, походу, спал до этого.
Все втроём делаем фейспалм, уже сложившись пополам от приступа смеха, пока Миха непонимающе хлопает глазами. Саня буквально за одну минуту начинает храпеть прямо в шезлонге, от чего мы уже просто даже ржать не можем. Просто давимся беззвучно смехом.
— Он как Мелман из мультика. "Мадагаскар", помните?
— Да-да, — смеётся Егорыч, а потом серьёзно добавляет. — Утром солнышко нашего малыша разбудит.
— Ага, главное, чтобы он не спутал туалет с бассейном или газоном, — подмечаю я.
— О! — восклицает Миха. — Точно! Туалет.
С третьего раза у него получается встать, после чего он идёт в дом. Мы с Егором садимся на крыльце дома, попивая виски. Нас так не унесло, потому что мы нормально закусывали и ещё не были дебилами.
— Ну че, Егорыч, — всё же начинаю разговор. — Знаешь что-то про неё?
— Немного, — смотря вдаль, хмурит брови. — Поступила на дизайнера, подрабатывает организатором мероприятий. Насколько мне известно, дома не живёт. Но где и с кем — не узнавал, Стас. Не отболело?
— Просто интересно стоила ли её игра свеч.
— Забей, Стасян.
— Так умело изображать влюблённую дурочку, — горько произношу я.
— Я тоже не мог поверить, когда ты сказал. Вы были красивой парой, всё было ровно. Но чего уже сейчас. Дома не живёт, значит, с кем-то же живёт. Хотела бы, нашла тебя. Значит, не хотела. И ты живи своей жизнью. Поедем завтра в клуб, найдём девочек красивых. Мы, можем, конечно, навести справки, но нафиг оно надо?
За два года боль поутихла. Мне стало как-то по барабану. А, может, я пытался убедить себя в этом? Слова Егора били по больным мозолям, но отрезвляли. Всё же предательство от того, кому так доверял, не легко простить.
— Катя как? Так и не общались?
— Котёнок, — лицо Егора озаряет свет, который и солнце затмить может. — В консерватории учится. Я пытался с ней поговорить, но она стоически держится. Не хочет меня видеть. Я понимаю её. Я ведь жизнь ей испортил.
— Ничего ты не портил, Егорыч. Это тупое стечение обстоятельств.
— Если бы ты знал, сколько раз я жалел о том, что удар пришёлся на неё. Хотел операцию предложить, а она и слышать не хочет, — я видел, что он и сейчас жалеет.
— Да, как-то криво после выпускного всё пошло.
Молча курим, глядя на звёзды. Когда-то под ними она обещала всегда любить меня.
— А где Сава? — прерывает мои размышления Егор.
Переглянувшись, идём на его поиски. Туалет был на обоих этажах. На первом его не было, поэтому мы идём на второй. Дверь открыта, поэтому осторожно заглядываем и видим следующую картину: Миха уснул в ванной, крепко прижимая к себе вехотку и укрываясь шторкой.
— Ебла-а-ан, — тяну я, а Горыныч начинает ржать и фоткать на телефон, потом включает запись видео.
— Исторический момент, Мих. Для тебя снимаем. В твоей, пусть не постели, но ванне наконец-то нашлась достойная, — переводит камеру на Мишу. — Мочалка!
Заливаясь хохотом, мы решаем не мучить бедного парня. Пусть спит. Саня остаётся спать в шезлонге, где мы его заботливо укрываем зонтом. Сами с Егором, как самые цивилизованные, разбредаемся по комнатам.
Глава 2. Стас
С утра встаю раньше всех, спускаясь вниз, чтобы сварить себе кофе. М-да, ну и нагадили мы. Надо бы убраться. И документы в ВУЗ завести, чтобы не висело над головой. Родителям звонить я пока не планировал, хотя был риск, что они узнают от декана, который был их хорошим знакомым.
— Доброе, — выходит Егор в одних шортах. — Фу, ну и свинарник. Надо убраться.
— Поддерживаю.
Мы вчера и на столе танцевали, и круги воздушные в дом заносили, и конфетти.
Егор тоже варит себе кофе, а потом мы принимаем решение будить пацанов. Хитро переглянувшись, идём в ванную. Сава всё ещё сладко спит, крепко прижимая мочалку, и я аккуратно беру душ, направляя на него и резко включая.
— Ай, сука, че за херня? — подскакивает Миха, а мы вылетаем из комнаты, держась за животы и садясь на корточки от смеха. Когда мы понимаем, что он не вышел, а решил заодно принять душ, нас вообще разрывает до слёз.
— Ну че, за вторым? — хрипло от смеха спрашиваю.
Горыныч кивает и мы выходим на улицу. Вчера мы заботливо поставили зонт над Саней, чтобы солнце не разбудило его. Будить мы взяли на себя.
Встаём с одной стороны, с которой легче убежать. Егор резко убирает зонт, а я начинаю поливать из шланга.
— Ай, уроды, — резко раскрывает глаза Емеля и закрывает обратно от слепящего утреннего солнца. Пока он не пришёл в себя, мы с Егором убегаем и дико ржём при этом.
За углом отбиваем друг другу пятюню.
— Мне надо документы в ВУЗ увести.
— Поехали вместе? А Емеля с Савой пусть убираются.
— Не согласятся.
Хитро улыбаюсь. Возвращаемся в дом в надежде, что парни остыли. Они сидят за столом, попивая пивко.
— Уроды несчастные, — бубнят они.
— Падлы.
Мы с Егором пытаемся сдержать смех, рвущийся наружу.
— Пацаны, тема такая, — серьёзно начинаю я. — Дома срач, надо убраться. Поэтому…
— Кто последние два до второго, те и убираются, — орёт Егор, а мы уже бежим, пока до парней вообще доходит что к чему.
— Дважды уроды, — говорит Сава.
— Не нойте. Мне доки надо завезти.
— Лан, езжайте. Доки — это святое, — говорит Емеля.
Странно, что-то они быстро смирились. Через пятнадцать минут мы с Егором красивые едем в город.
— Как думаешь, эти уроды что-то задумали? —
