остановки, направилась туда. Но рядом были трое измотанных дорогой студентов, которым эти скифы даром не сдались, и которые, если бы не дипломная работа, без кургана наверняка бы нашли, чем заняться летом.
Она пригладила коротко стриженные светлые волосы, всматриваясь вдаль. Солнце было еще достаточно высоко, но уже не припекало. Сухой ветер гнал мелкую солоноватую пыль, и она прилипала к взмокшей в духоте пазика коже.
Единственная остановка находилась в чистом поле, на примерно одинаковом расстоянии от нескольких хуторов, что давало надежду на то, что уже скоро они смогут передохнуть – в кармане дорожного спортивного костюма Зины лежал сложенный вчетверо тетрадный листок с адресом женщины, с которой договорился о постое местный участковый.
— А дальше куда? — Люда поставила объемную дорожную сумку ядовито-голубого цвета прямо в дорожную пыль – лавочки под навесом предусмотрено не было.
Сразу за обочинами дороги тянулись засеянные злаками колхозные поля, а где-то вдали темнел небольшой перелесок.
— Прямо, на перекрестке – направо. — Зина тщетно пыталась разглядеть на горизонте искомый перекресток, но дорога, казалось, тянулась бесконечно. — Ну что, разомнем ноги после поездки?
Люда начала ныть уже через пять минут.
— У меня сумка тяжелая, уже плече от нее болит!
— И очень неудобная. — Тихо, под нос пробормотала Катя. — Поэтому все нормальные люди с туристическими ранцами.
Где-то, глубоко в душе, Катя признавалась сама себе, что она тоже хочет спортивную сумку модного цвета, вареную джинсовую жилеточку и удобные адики. Но не могла позволить. Это злило.
— Хочешь, помогу?
— Да, спасибо, Максик. — Люда остановилась, чтобы передать парню свой багаж. — Что-то я увлеклась, пока собиралась, целых два купальника с собой взяла, мне папа из Чехословакии привез… Зинаида Борисовна, а до моря здесь далеко?
— Лидочка, Крым – это не только море, греческие развалины и горячая кукуруза на пляже. — Она ободряюще улыбнулась студентке. — В первую очередь Крым – это бескрайние степи, живописные скалы и богатейшая история. В нашем случае – еще доантичного периода. Представляешь, какие знания ты тут получишь? Ты, допустим, знаешь, что «скифы» - это греческое название? Сами себя они называли «сколоты». И нет, единым народом они не являлись, наоборот, сколоты были разрозненными племенами, и их культура, религия, мифы сильно разнились в регионах. Сколоты из Крыма от сколотов из Зауралья различались так же сильно, как… как отличаются жители Киевской Руси от галлов.
— То есть, моря нет? — Плечи девушки опустились, нижняя губа тоненько подрагивала.
— Есть. Километрах в восьмидесяти.
— Вы сейчас шутите?
— Нет. Я серьезно.
Люда шумно вздохнула и зло поджала губы, явно сдерживая себя, чтобы не высказать преподавателю, все, что о ней думает.
Дальше шли молча. Люда с Максимом немного отстали, и до Зины доходили обрывки разговора, в прочем, она и не прислушивалась. И так про себя все знала.
Мягко говоря, не красавица, фанатичка, и злая такая, потому что мужика у нее нет. Ну, что есть – то есть.
Ее муж ушел к молодой любовнице, как только сын окончил школу и пошел служить. Больше у нее никого не было. Да она и не искала. Слишком много потрясений было в тот год.
Солнце уже коснулось раскаленным краем горизонта, когда они, наконец, дошли до перекрестка без указателей. Повернув голову на право, Зина хорошо разглядела хутор в пять домов. Она прикинула расстояние, и облегченно вздохнула – примерно пара километров. Почти пришли.
Где-то высокой ржи закричала степная птица. Ее отчаянный крик перешел в хрип, сменившись на порывистые хриплые всхлипывания, затих.
— Что это было? — Катя стала активно вертеть головой по сторонам, пытаясь увидеть источник переполоха.
— Скорее всего, куница схватила куропатку. Не переживай. — Спокойным голосом ответила Зина. Между бровей ее, однако, запала глубокая складка. У куницы не хватило бы силы так быстро расправиться с крупной, судя по голосу, птицей. Может это…
— Может это волк? — Люда ее опередила.
— Волки стараются не подходить близко к жилищу. — Как можно спокойнее ответила Зина, всматриваясь в высокую рожь – туда, где на мгновение мелькнули два круглых желтых глаза. Слишком больших для куницы или лисы. — Но давайте-ка ускоримся.
До хутора они почти бежали. Но никто за ними не гнался.
В еще не сгустившихся сумерках несколько побеленных мазанок с резными, крашенными ставнями, казались сахарными фигурками. У одной из нехитрых калиток, прямо под единственным фонарем с выключателем, прикрытым от дождя резиновой накладочкой, неровно вырезанной из велосипедной шины, стояла примитивная скамейка. Два бруска вбитых в землю, и прибитая к ним, отполированная юбками местных кумушек, доска.
За плетенками, почувствовав присутствие чужаков, разноголосо залаяли собаки.
Зина остановилась в замешательстве. И что теперь? Стучаться в каждое окошко?
— А вы к кому? — Звонкий девичий голосок, раздавшийся из-за спин ребят, заставил вздрогнуть.
Зина обернулась.
Прямо посреди дороги стояла босая девочка, уже почти девушка в стареньком выцветшем цветастом платье. Две тоненькие, как крысиные хвостики, пшеничного цвета косички подчеркивали худое, вытянутое лицо.
— Здравствуй. К Прасковье Никитичне. Знаешь, где она живет?
— Вот тут. — Девочка показала пальцем на калитку, которая была аккурат рядом с лавочкой.
— Спасибо. — Зина сняла с плеч рюкзак, расстегнула
