не каждый день. Но, к сожалению, я крупно поссорилась с ними. Между нами случилось недопонимание, которое привело к тому, что соседки кинули меня одну в съемной квартире и переехали втроем на другую. Это случилось совсем недавно, и меня передергивает от воспоминании об их предательстве. Мама по телефону сосредоточено выслушивала в тот вечер меня, и сказала, что, как только она приедет, мы сразу же найдем мне квартиру лучше и дешевле. И это меня успокоило.
— Ты о нем все думаешь? — Грустно смотрит на меня Марина.
Я улыбаюсь, впервые за долгое время, замечая, что мои мысли были вовсе не о нем.
— Ты удивишься, но нет, — с радостью говорю я ей. Марина аккуратно убирает свои прямые волосы за ухо и улыбается мне в ответ.
А что мне о нем думать? Ничего уже не вернуть. Он разбил мне сердце, но не смог затронуть душу. Этот парень, сын маминой подруги, в прямом смысле слова. Мы знакомы с пеленок, я была влюблена в него с своих 15 лет. Мы то сходились, то расходились, и всегда причиной ссор была моя глупость. Я думала, что могу влюбить его в себя, но этого не случилось, и я совсем не жалею об этом. Наша последняя встреча семьями была месяц назад, где он наговорил мне по пьяни много приятных слов, от которых мой девчачий разум затуманился, и я не смогла не поверить ему. После Нового Года мы разъехались — он — в свой город на краю России, де учился на военного, я — в Вологду. Мы мало списывались после встречи, но в один прекрасный день он сообщил мне, что хочет сделать мне предложение. Моей радости не было предела — да, пусть это и не совсем то предложение, которое я хотела, но зато он понял, что я — именно та, с которой можно прожить всю жизнь. Как же я ошибалась в своих чувствах к нему… Это был просто подростковый максимализм, а я посмела назвать это «первой любовью». Хотя, кто знает, может, это она и была. И если первая любовь — она такая, как была у меня, то я бы не советовала хоть раз такое испытать. Вскоре он написал мне, что поторопился с предложением, что я еще не нагулялась, и что он собирается мне изменять, так что, на этом была поставлена жирная точка в нашей с ним истории, и я бы не хотела, чтобы она когда-либо возобновилась. Как-то раз он сказал: «Ниточки судьбы всегда связывают нас, мы не сможем не общаться, наши родители знакомы». Сможем, еще как сможем.
Я ухмыляюсь. В день, когда он написал о расставании, я рыдала у всех одногруппниц на глазах, так как все произошло на паре. Марина очень помогла мне — успокаивала, как могла, и никого ко мне не подпускала. Несколько ночей я не спала — мне вечно казалось, что он мне напишет, скажет, что ошибся, что хочет со мной быть, но я уже готова была отвергнуть его. Мне ничего не нужно было от него после того, как я узнала истинную правду. Плакала каждую ночь, мучала себя посредственными мечтами, пока не отрезвела. На это мне понадобилось совсем ничего — три дня. Хотя казалось, что вся жизнь.
На последней паре мы с Мариной первыми вбегаем в кабинет и занимаем свои места. Очередные сорок пять минут тянутся бесконечно долго, живот урчит, говоря о том, что мой ужасный завтрак не помог мне насытиться.
— Хочу есть, — ною я, складывая тетради в сумку. Каблуки сильно жмут, но я ношу их только из-за того, что хотела казаться той, кто взялся за голову. Жаль, что взяться за свое эмоциональное состояние мозгов у меня не хватило.
— Ты после пар домой? — Спрашивает Марина. Я на минуту задумываюсь, уже готовясь ответить, что хочу провести вечер с соседками, но вовремя прикусываю язык, вспоминая нынешнюю ситуацию.
— Да.
— Дак, может, в магазин сначала?
Я согласно киваю. После пар мы выскакиваем на улицу и идем за двумя одногруппницами.
— У них подики? — Марина внимательно смотрит на спину одной из девочек.
Впереди нас — две наши бывшие подруги. В конце первого курса, когда я оборвала связь с бывшим парнем — абьюзером, в нашей группе образовалась четверка — я, Марина, Лена и Яна. Мы прекрасно проводили время — тусовались на моей старой квартире, пили, вечно орали песни под музыку из колонки и ржали до боли в животе. Мы также знали друг о дуге все, и даже больше, но чаще всего придерживались по парам. К сожалению, мы поссорились, в частности, из-за моего ужасного характера. Но дружба по двойкам сохранилась.
— Видимо, — я разглядываю спины обоих. Девочки одеты буквально одинаково.
Мы сворачиваем в магазин, покупаем много еды на вечер и садимся на лавочку у моего дома.
— Мариша, и что мне делать дальше? — Я яростно откусываю кусок булки.
— Отвлечься, — она пожимает плечами.
— Как? Разве, я этого не делаю?
— Ты просто ходишь на пары, Ника. Это не отвлечет тебя никогда.
Я поднимаю глаза и смотрю на небо. Все-таки слишком тут тепло для февраля.
— У тебя вон, семья скоро приедет, — замечает Марина.
И правда. Я достаю телефон, сверяюсь с датой. Мама, папа и Даня приедут через два дня. Мама поступила в университет, который находится в поселке Кириллов, под Вологдой, получать еще одно высшее образование, и, когда у нее будут сессии, она будет ездить ко мне.
На прощание мы крепко обнимаемся и целуем друг друга в щеки.
— Спасибо тебе, — улыбаюсь я.
— Ой, перестань, — Марина поправляет волосы и тычет мне пальцем в грудь, — Давай без слез, хотя бы сегодня.
— Постараюсь, — пожимаю плечами.
Я захожу в пустую квартиру. Ставлю купленную еду на стол и иду в комнату. Все такой же резкий аромат духов ударяет в нос. В смешанном состоянии я ищу то, что боюсь увидеть, и, отодвигая стол, не могу сдержать слез — баночка с духами разбита. Горячие, соленые ручьи текут по щекам, я спускаюсь на пол и обхватываю колени. Осознание того, что разбитые духи — это просто повод для сдерживающихся слез, доходит до меня. Минут тридцать я оплакиваю последние события в своей жизни, пока, наконец, не встаю на ноги. Тащу тело на кухню и начинаю готовить ужин, а заодно и еду, которой буду кормить родителей.
Перед сном я всегда сижу в телефоне. Есть вообще в наше время кто-то, кто так не делает? Это уже неотъемлимая
