— Как я... в Голливуде? — Эллери поперхнулся. — Простите, не понял.
— Я спрашиваю, почему вы оказались на Тихоокеанском побережье? В отпуск приехали?
— Извините. — Эллери заговорил четко и раздельно: — Вы Жак Батчер, исполнительный вице-президент киностудии «Магна», расположенной в Голливуде, штат Калифорния, Соединенные Штаты Америки? — Он перевел дух и добавил: — На планете Земля?
Молчание. Батчер прокашлялся.
— Простите, не понял.
— А может, вы большой шутник?
— Кто? Алло! Мистер Квин!
Снова пауза. Похоже, мистер Батчер порылся в бумагах.
— Я разговариваю с Эллери Квином, автором детективных рассказов? Черт возьми! Мадж, где ты? Проклятье! Ты что, соединила меня не с тем человеком?
— Постойте же! — сказал совершенно сбитый с толку Эллери. — Все в порядке, мистер Батчер, Мадж соединила вас с кем нужно, все верно. Просто за то время, что я торчу в Голливуде, у меня мозги заклинило. Не сразу схватываю. Я правильно понял — вы спросили, не отпуск ли я здесь провожу?
— Теперь я не улавливаю! — взвизгнул на грани перехода в ультразвук мистер Батчер. — Видимо, помехи на линии. Квин, как вы себя чувствуете? Вы здоровы?
— Я-а-а?! — Эллери чуть не лопнул от злости. — Отвратительно! Да я уже шесть недель как нанят твоей студией, а ты, законченный кретин, еще спрашиваешь, как я тут оказался и хорошо ли провожу свой отпуск!
— Что? — удивился режиссер. — Вы у нас уже шесть недель на жалованье? Мадж!
— И каждый день, кроме воскресений, я дважды в сутки, то есть семьдесят два раза, звонил тебе, но не получил хоть каких-нибудь ублюдочных извинений. А ты, тупица непроходимый, тем временем разыскиваешь меня в Нью-Йорке!
— Да что ты говоришь?! Но почему же мне об этом ничего не сказали?
— А теперь я сматываю удочки! — рычал Эллери. — Вы продержали меня в своем дурдоме полтора месяца — слышите? Я тут худел, глупел, подыхал с тоски — и всего-то в сотне футах от твоей конторы, а ты названивал мне в Нью-Йорк! — Эллери громыхал во всю мощь. — Так с ума сойти можно. Да я уже свихнулся! И знаете что, мистер Батчер? Я вижу, что вам на это плевать! А мне — вдвойне!
Квин в сердцах швырнул трубку. Кларк выбежал из спальни, довольно потирая руки.
— Прекрасно! Прекрасно! Ну вот все и образовалось. Мы в обойме!
— Уйди, — устало буркнул Эллери, но тут же спохватился: — Что ты сказал?
— Такого не было с момента последнего интервью Гарбо «Экрану», — сиял агент. — Сказать такое самому Батчу! Теперь мы своего добьемся. Пошли!
— Прямо сейчас? — Эллери приложил ладонь ко лбу.
— Потрясающий малый этот Батч. Величайший в кинематографе человек. Ты что, так ничего и не понял? Бери шляпу.
— Умоляю тебя. Куда нам надо идти?
— Естественно, к этому вундеркинду. Живей!
Довольный жизнью вообще и стремительным развитием событий в частности, Алан Кларк выбежал из комнаты. Эллери еще тупо посидел на месте, потом встряхнулся, придя в себя, загасил сигарету о подошву, взял шляпу и с надутым видом человека, которого никто не понимает и никогда не поймет, поплелся за агентом.
* * *
У каждой киностудии в Голливуде есть свой вундеркинд, но Жак Батчер, даже по признанию других вундеркиндов, был самым вундеркиндистым из всех.
Эта жемчужина занимала четырехкомнатное бунгало, расположенное в самом центре квартала «Магны». Не иначе, какой-то испанский архитектор дал волю полету фантазии, мелькнуло в голове Эллери Квина, когда он увидел этот дом — ярко-желтый, оштукатуренный и весь в арках, кружевах и башенках.
Короче, особняк впечатление на него произвел.
Интерьер кабинета второго секретаря был похож на женскую половину дворца восточного владыки. Разглядывая обитые шелком стены, Эллери покачивал головой: ну да, а сам султан сейчас, конечно, восседает на аметистовом троне с золотыми подушками и диктует двум наложницам. Алан Кларк заметно подрастерял свой энтузиазм, Эллери же, напротив, все больше наполнялся стальной решимостью.
— Мистер Батчер скоро примет вас, мистер Квин, — жалобно пропищала второй секретарь. — Присядьте, пожалуйста.
— Вы, надо полагать, и есть Мадж? — с оттенком холодной неприязни осведомился мистер Квин.
— Да, сэр.
— Что ж, я с удовольствием присяду, — сказал Эллери и опустился на стул.
Второй секретарь обиженно выпятила нижнюю губу, словно собиралась расплакаться.
— Может, нам лучше прийти завтра? — прошептал Кларк. — С таким настроением, как у тебя...
— Алан, позволь напомнить тебе, что это была твоя идея, — укоризненно заметил Эллери. — Я жажду этой встречи. Представляю себе его — под глазами мешки, одет как Роберт Тэйлор, а по бокам маникюрша и евнух.
— Давай в другое время. — Агент двинулся к двери. — Например, завтра.
— Сядь, родной, — ответил мистер Квин.
Кларк сел и принялся изучать свои ногти. Дверь открылась, и он вскочил. Но это оказался какой-то линялый тип без лица, судя по всему первый секретарь.
— Мистер Квин, прошу: мистер Батчер готов вас принять, — сообщил он.
Мистер Квин победительно улыбнулся. Первый секретарь еще больше побледнел, второй секретарь намеревалась упасть в обморок, Кларк вытер со лба пот.
— Как мило с его стороны, — пробормотал мистер Квин и шагнул во владения первого секретаря. — Да, именно так я себе это и представлял. Образец безвкусицы. Кстати, каков здесь этикет? При встрече надо приложиться к царственной руке вашего босса или достаточно будет глубокого поясного поклона?
— Пинок в зад — самое оно, камрад, — произнес кто-то покаянно.
Мистер Квин обернулся на голос. В дверном проеме стоял молодой человек, подняв в приветствии руку. На нем были потерявшие товарный вид брюки, открытые сандалии на босу ногу и расстегнутая у ворота рубашка в клетку. В руке он держал дымящуюся глиняную трубку, пальцы были выпачканы чернилами, а щеки покрывала трехдневная щетина.
— Я полагал... — начал мистер Квин.
— Бросьте, я, конечно, того стою, — прервал его Вундеркинд. — Ну что, будете меня ругать или мы сначала поговорим о делах?
Квин сглотнул.
— Вы и есть Батчер?
— Каюсь. Слушайте, это, конечно, была самая дурацкая штука из всего, что может случиться в Голливуде, но зато здесь столько красоток! — И он крепко пожал Эллери руку. — Привет, Кларк. Ты агент Квина?
— Да, мистер Батчер, — ответил Кларк. — Да, сэр.
— Тогда входите оба, — сказал Вундеркинд и пропустил их вперед. — Квин, не обращайте внимания на эту иллюзорную роскошь. Мне она и самому поперек горла. Этот особняк строил старина Зигмунд без перерыва на обед и отбросив все каноны. Но свою берлогу я постарался сделать приемлемой для работы. Входите же.
