Боя не было, так уж повезло партизанам, напасть в удобный момент. Двое пьяных оуновцев спали, уронив головы на стол, а оставшиеся двое еще пытались пить. Несколько коротких очередей из немецкого автомата, два или три выстрела из винтовки Матвеича, и наступила тишина.
–Капа! Иди сюда, все кончилось,– позвал Матвеич хозяйку хутора.
–Ой, трупаков-то сколько наделали, куда их тепереча?
–Оттащим сейчас к болоту, там быстро утопнут.
–Так далеко же?– И правда, до лесного болота путь был неблизкий, километра три по прямой.
–У тебя животины не осталось?
–Да какое там, еще в прошлом году эти же все прибрали. Почти год никого не было, а тут заявились. Что же, Ваня, война-то так и идет? Где же наши-то нынче? Сто лет никого не видела, а у этих ведь не спросишь!
–Начали давить помалу, скоро, Капа, скоро и до нас дойдут. Но без нашей помощи им труднее. Дело к тебе, Капочка, мальчонка у нас, раненый весь, ноги, спина, может еще куда, весь в крови.
–Так что же стоишь-то, дурак старый, тащи скорее! С этими и утром разберешься, выкинуть бы их только из хаты, провоняли все.
Вдвоем партизаны по очереди вынесли всех убитых оуновцев и побросали их за околицей. И правда, необходимости тащить их на болото пока нет, до утра ничего не случится.
–Фу, успели, живой вроде!– послушал дыхание у мальчишки Матвеич и решительно поднял его с земли.
–Давай помогу, чего все один таскаешь.
Семен подхватил за ноги, и вдвоем партизаны потащили легкого паренька к хате. На пороге уже встречала хозяйка.
–Капа, у тебя из твоей медицины что-то осталось еще?– спросил с надеждой в голосе Матвеич.
–Лекарств нет давно, зимой двое лечились, все извела на них, а больше никто не приносил. Вы где-то пропали, забыли меня. Думала, совсем сгинули.
–Не забыли, Капочка, не забыли,– погладил женщину по плечу Матвеич,– сама знаешь, чем мы заняты, сегодня здесь, а завтра хрен знает где.
–Что за мальчуган-то?– спросила хозяйка, помогая раздевать раненого.
–Точно не знаем пока, до отряда дойдем, попробуем по радио связаться, узнать что-нибудь. Девчонка на нас вышла, рассказала, что их отряд гауляйтера уничтожил. А парнишка этот вроде как за старшего у них. Отряд весь погиб, остались одна девица и вот он.
–Неужели эту скотину, наконец, смогли убить?
–Не знаем пока, не видели никого, сами с задания возвращались, эшелон у немца под откос пустили.
–Так, ладно, нагрейте воды мне, срочно, в комоде простынь распустите на бинты, быстрее, мужички!
И женщина начала колдовать над раненым. Не дождавшись теплой воды, принесла той, что была на кухне, не ледяная и ладно. Обмывая тело, женщина то и дело удивлялась, и глаза ее расширялись.
–Господи боже, да кто ж его так? Мальчишка ведь совсем!– причитала женщина.
Подоспела и вода. Срезав бинты со спины, что наложили партизаны, женщина принялась промывать рану, из нее вновь пошла кровь.
–Матвеич, подержи!– она вставила расширитель в рану и передала его партизану. Сама же начала копаться в ране, и вскоре на пол упала пуля.– Тут нормально, кости я, конечно, проверять не стану, сейчас обработаю и будем ногами заниматься. Если бы артерию перебили, уже бы помер, значит, и там, скорее всего, не тяжелое.
–Твоими бы устами, Капа, да мед хлебать!– пробасил Матвеич и зажмурился.– Держись, сынок, держись,– наклонившись к парнишке, прошептал партизан.
С ногами ковырялись дольше, одна была прострелена навылет, а вот во второй пуля засела под сустав и пришлось долго ковырять, чтобы подцепить ее. Мало просто вытащить пулю, нужно ничего попутно не порвать.
–Трудная работа у хирургов, ох и трудная,– выдохнул Семен, закуривая «козью ножку» на крыльце, куда их выгнала Капа, закончив операцию.
–Не говори, помогал пару раз уже, насмотрелся, даже просто глядеть и то тошно, а уж копаться там…
–Бр-р-р,– подытожил Семен.– Уж лучше насмерть, чем вот так.
Через полчаса хозяйка хутора вышла на улицу, попросила полить ей на руки воды и, умывшись, позвала партизан в дом.
–Так, ребята, дело мы сделали, но хрен их знает, этих бандеровцев, откуда они сюда пришли и зачем. Парня я спрячу, вы знаете, у меня, если только с собакой будут, смогут отыскать, и то не быстро. Но вы с утра, как закончите с этими подонками, дуйте в отряд. Если парень и правда тот, каким его описала ваша деваха, за ним должны будут прислать людей и вывезти его отсюда. Сами понимаете, лекарства нужны, а где я их возьму?
–Ладно, Капочка, ты уж постарайся мальца сберечь, знаю я про твои травушки-муравушки, поколдуй над ним, а мы уж постараемся все узнать, как можно быстрее.
Партизаны таскали трупы бандеровцев на волокуше, по трое зараз, устали как черти, а впереди еще долгая дорога в отряд. Вышли только после обеда, а уж когда доберутся, даже не представляли сами.
Парень не приходил в себя, и хозяйку хутора, в прошлом хорошего врача, это беспокоило. Женщина ухаживала за ним уже три дня, вспоминая все свои навыки и рецепты, доставшиеся по наследству от матери, а та была знатной травницей.
Вот уже больше года прошло, как Капитолина Георгиевна Колюжная схоронила своего любимого мужа, с которым прожила больше тридцати лет. Пять лет назад они оставили работу в больнице, муж был старше ее на десять лет, возраст давал о себе знать, и мужчина начал сильно болеть. Они уединились здесь, на лесном хуторе, посреди болот. Почему именно здесь? Кондратию Степановичу здесь понравилось, чувствовал он себя здесь хорошо, вот и остались. На хуторе жили старик с женой, приютили, разрешили жить с ними и помогать по хозяйству, а через год друг за другом отдали Господу души. Так и остались здесь Капитолина с мужем одни-одинешеньки. Детей у них не было, Капитолина не могла их иметь после тяжелой болезни, которую перенесла в молодости, сразу после революции, оставалось одно в этой жизни: заботиться о любимом муже.
Три дня, меняя повязки, осматривая раны, женщина не находила себе места. От партизан новостей нет, мальчик не очнулся до сих пор, а она очень хотела его «поднять». Худой, но очень развитый парень, руки как стальные канаты, мышцы выпирают, словно их специально надувают, мальчик таил в себе загадку и тайну. И Капитолине очень хотелось ее разгадать. Кто же он такой? Почему совсем еще ребенок воюет? Почему он выглядит так, как будто родился спортсменом? Развит не по годам, уж сколько она видела и мальчишек, и мужиков. Столько вопросов, а ответов не было вообще, даже намеков.
На пятый день произошел наконец хоть какой-то сдвиг. В какую сторону, станет понятно позже, но то, что у мальчика снизилась температура, раны начинали принимать более здоровый цвет, радовало. Воспаления не было, но Капитолина этому как раз не была удивлена. Ее травки помогали, это она знала точно, не первый случай. Однажды к ним из леса вышел боец, как позже сам рассказал, неделю по болотам полз. У солдата в бедре находился огромный осколок мины, и рана начинала гноиться. Капа вытащила железку, обработала рану и две недели прикладывала свои настои и втирала мази. Через месяц боец смог вставать, а еще через неделю ушел. А попал бы таким в санбат, живо ногу бы отпилили, не спросили бы и как зовут, рана страшная была.
