Приходилось заниматься местным управлением. Мы пришли сюда на века, значит, требовалось вести себя соответственно.
И, конечно, много занимала подготовка армии. Чем больше гоняешь солдат в мирное время, тем больше шансов, что они останутся живы в военное.
А еще – постоянная разведка. Как кавалерией, так и при помощи дирижабля. Шведы могли подойти едва ли не отовсюду. Будь я на месте Карла, я бы первым делом ударил по нашим коммуникациям, а то и вообще совершил бы рейд в глубь России. Но Карл в моей истории, сколько помнится, был чуть ли не гениальным тактиком и никудышным стратегом. Он просто был обязан сразу обрушиться на нас с теми войсками, которые окажутся под рукой. В другой ветке истории, под Нарвой, это принесет шведам победу. Тут – еще посмотрим.
Можно было бы попробовать отсидеться за рижскими бастионами. Штурм – не полевое сражение. Тут нужна осадная артиллерия, а то и инженерные работы. Только нам тоже, как и Карлу, требовалась убедительная победа. И потому столкновение выходило неизбежным.
Мы были вынуждены действовать способом, который затем частенько будет называться «по обращению неприятеля». За нами было начало партии, и теперь следовало ждать ответного хода. Берега Балтики удобны для десантирования. Тут даже не требуется заходить в какой-нибудь порт. Попробуй угадай, какое место выберет Карл для начала похода!
Приходилось держать большую часть сил в кулаке. Плененные шведы были почти сразу отправлены под небольшим конвоем в глубь России. Благо их теперь можно не опасаться. Времена таковы: раз попал в плен, то и сиди в нем. О каких-либо бунтах никто не слышал. Даже попытки побега чрезвычайно редки. А для их предотвращения достаточно взять слово. Нарушить его никому в голову не придет. Это не грядущие времена. Интриг хватает, однако понятие чести все еще свято. И будет оставаться таковым вплоть до появления демократии.
Именно над картой я и сидел, в сотый раз перебирая варианты возможных действий и места грядущих боев. Да только споры отвлекли.
Если подумать, оно мне надо? Я же не главнокомандующий. Чином пока не вышел. Им числится номинально Головин. Мужик толковый, и дипломат, и организатор, и еще много чего. Но полководец из него посредственный. В чем он мне как-то признался совершенно откровенно.
Ладно. Бой покажет. Какая разница, кому достанется слава? Главное, чтобы она досталась вообще.
– О чем задумались, Командор? – доносится голос Гранье.
Я слишком засиделся с пустым стаканом.
– Думаю, надо навестить Петра. Посмотрим, что он выбрал. Заодно проведаем Динамюнде.
Предложение принимается с энтузиазмом. Самое паршивое – сидеть и ждать. Лучше уж в сотый раз проводить рекогносцировки, объезжать бастионы, проверять готовность войск, намечать места будущих строек. Все, что угодно, лишь бы двигаться, создавая ощущение реального дела.
Мельком возникает мысль – не взять ли Мэри? Увы! Петр не терпит присутствия женщин, когда занят делами. Да и посматривал он уже в сторону моей половины. Не стоит вводить царя в искушение.
Будь моя воля, я бы отправил дочку лорда подальше. Не в том смысле, что мне с ней плохо. Напротив. Однако мы не в бирюльки играть собрались. Мне ли не знать, как переменчива порою бывает фортуна? Даже если ей не помогают в том специально. А я больше не хочу терять родных людей. Хватит. Слишком это больно.
Но как объяснить это Мэри, когда она и слушать не хочет о разлуке? И можно ли вообще объяснить что-либо женщине, даже весьма умной и достаточно самостоятельной? И стоит ли объяснять, когда мы счастливы?
В путь пускаемся втроем. Брюс хотел взять карету, однако мы с Жан-Жаком дружно обрушились на него, и в итоге пришлось Якову оседлать смирного конягу. Не жаловал будущий чернокнижник верховую езду. Что тут поделаешь?
Дорога быстро избавила меня от излишних сумбурных дум. Не хватало еще мне подхватить какие-нибудь комплексы!
Верховая езда благотворно действует на настроение. Особенно когда стоит хорошая погода. Широкая река, зелень, солнце, близость устья – короче, лепота в полном виде.
Мы шли легкой рысью по правому берегу Западной Двины, которую я по старой привычке называл для себя Даугавой. На левом фактически ничего не было. Кроме Коблешанца, небольшого форта, прикрывающего Ригу со стороны весьма близкой Курляндии.
Кстати, с Курляндией тоже надо что-то решать. На очень уж опасном расстоянии от нашего нового порта лежит чужое государство. Теоретически ждать от него гадостей не приходится, но мало ли кто может попытаться воспользоваться им в качестве плацдарма? Один хороший рывок – и Ригу можно взять с налета.
Впрочем, только зимой по льду. Летом надо еще успеть заготовить и перевезти лодки. Вплавь через Даугаву – несерьезно.
Но – проблема, которую нам тоже предстоит решить, раз мы вынуждены обосноваться на этих берегах.
Делюсь со спутниками своими соображениями.
– Если поставить побольше укреплений с пушками… – начинает Гранье, но сам же перебивает себя: – Брали мы эти укрепления. Тут главное – быстрота.
– Надо прежде разобраться со шведами, – напоминает Брюс.
– Разберемся, – отмахиваюсь я. – Просто думать надо заранее.
– О, да, – важно соглашается с подобным аргументом Брюс. – Думать надо всегда и обо всем.
После чего пускается в довольно пространные рассуждения о сути природных вещей.
Пофилософствовать порою я тоже не прочь. Но Яков излагает свои мысли настолько тяжелыми периодами, что понять его решительно невозможно.
– Где же государь? – перебивает Якова Гранье.
Бравому канониру первому надоедает напрягать мозги над чем-то абстрактным, не имеющим отношения к текущим проблемам.
Петра действительно нигде не видно. Хотя если закладывать верфи, то где-то здесь, между городом и крепостью, запирающей устье Даугавы.
Разминуться мы не могли. Петр не настолько сентиментален, чтобы пуститься в объезд и любоваться красотами природы. Зато вполне может отправиться прямиком к берегам Рижского залива и часами взирать на водную гладь. Или лазить по кораблям нашей небольшой флотилии, часть которой тоже стоит здесь.
Действительность оказывается чуть более прозаической, хотя и вполне предсказуемой. Петр просто решил попутно заглянуть в Динамюнде, да и задержался за посиделками с нынешним комендантом.
Комендантом был мой старый соплаватель Сорокин. Атака Риги с моря была весьма вероятной, и потому здесь требовался человек надежный, умеющий пользоваться приготовленными для шведского флота сюрпризами. Сюрпризов было много.
Здесь же находились еще два моих соплавателя и современника – Аркаша Калинин и Женя Кротких, причем последний с гитарой.
Петр музыку не понимал и не любил. Репертуар Жени являлся исключением. Наверно, потому, что пел Женя песни прославленных бардов, где главное – это текст. Музыка же играет лишь роль интонации, усиливающей его значение.
