практически нет — люди живут намного лучше, чем в те же девяностые. И тем более, в восьмидесятые, когда наркомафиози были близки к тому, чтобы взять контроль над страной.
Об этом сейчас никто не говорит, но новое ускорение роста, которое началось лет пять тому назад, в основном имеет свои корни в соседней Венесуэле. Венесуэльскому диктатору Уго Чавесу, который был скорее идиотом, чем злодеем — повезло вовремя умереть. Вовремя — то есть до падения цены на нефть… Последствия пришлось разгребать новому презику — бывшему водителю автобуса (ага, и водила может управлять государством, как и кухарка). Стабилизационный фонд они не создали, деньги все растрынькали. Тратили, не задумываясь, а когда цены рухнули, казна оказалась пуста. Когда полезли вверх цены на товары, бывший водитель автобуса не придумал ничего лучше, как издать указ о снижении цен в несколько раз. Армия окружила торговые центры, военные сели на кассы и стали распродавать товарные запасы выстроившемуся в очереди населению — не более чем по пять товаров в одни руки. Понятное дело, что после того как товары закончились — магазины все закрылись, а торговля переместилась на черный рынок и за доллары. Телевизор, стиральную машину, холодильник — теперь можно только «достать», как в брежневские времена. И большую часть этой теневой торговли контролируют колумбийцы — товар на черный рынок идет именно отсюда. Здесь богатейшие традиции контрабанды.
Я первым делом купил большие апартаменты в приличном районе Медельина — Антиохии — выложил 200 тысяч долларов. Три спальни, четыре ванные, почти две с половиной тысячи квадратных футов — здесь недвижимость так изменяется, для квадратных метров делите на девять. Мне столько не надо, но продавали авторитетные люди, а чтобы стать своим, одним из… — надо оказывать услуги. На этом держится Латинская Америка — ты почешешь спину мне, а я почешу тебе. Вторым делом — я купил бронированный БМВ. Несмотря на то, что перестрелок на улицах тут давно нет — любой более-менее обеспеченный человек покупает себе бронированную машину. Хотя бы от пистолета. На любом перекрестке может подскочить подросток, наставить пистолет — и хорошо, если лишишься только машины и бумажника. Классовая ненависть тут не пустые слова, в отличие от Европы и России, и даже Африки, где просто все нищие — тут разницу между теми, кто живет в трущобах и теми, кто живет в апартаментах, чувствуешь кожей. И даже разбогатев — те, кто вышел из барриос, навсегда душой остаются там. Пабло Эскобар большинство своих зверств совершал не потому, что так было ему выгодно — он мстил миру богатых, куда доступ ему был заказан и требовал к себе уважения, которое, в конце концов, и получил — им стала заниматься американская группа ликвидаторов.
Затем — я попытался встроиться в местный стиль и образ жизни и думаю, что это у меня в основном получилось…
Ты начинаешь по-настоящему жить в какой-то стране, если у тебя появляются две вещи — свой дом, а не номер в отеле и не арендное жилье, и женщина. И ту и другую проблему я для себя здесь решил.
Ее зовут Лара, Ларита если ласково — и она работает по ночам. Нет, она не стоит на панели и не танцует гоу-гоу в ночном клубе. Она — криминальный журналист, причем увлечена своей профессией. По ночам — она часто мотается с местными полицаями, участвует в рейдах против наркомафии и политических экстремистов. Днем она отсыпается или пишет материал. Ну, или мы занимаемся сексом… что тоже случается.
Познакомились мы при крайне странных обстоятельствах. У меня были дела, я вместе с одним человеком — ведущим не совсем честный образ жизни — зашел поужинать в место под названием Робледо. Приличное место, готовят вкусно, почти по-семейному. А до этого пару дней назад случилась небольшая неприятность: меня пытались ограбить, когда я был без машины. Точнее, это для меня неприятность была небольшой, для тех, кто меня пытался ограбить — она стала большой, а для одного из них — и вовсе последней в его короткой, но непутевой жизни. Это стало для Медельина если и не сенсацией — то новостью, потому что отбиваться тут не принято, тем более от троих. Если попал, если приставили нож или пистолет — отдай всё, жизнь дороже, да и… местные богатые, видимо, воспринимают это как своего рода налог от трущоб. Я же поступил немного по-другому, информация попала в полицейскую сводку… Короче после того, как мой друг ушел, она подсела ко мне и спросила, я ли тот самый русо локо (русский сумасшедший), который отобрал у бандита пистолет и из него же его пристрелил. Я сказал, что да, я тот самый. Глаза девушки загорелись… как оказалось, ее редакция находится рядом, и она просто зашла сюда подкрепиться перед ночным рейдом по притонам с полицией. Рейда не получилось… точнее получился — но в мой притон. А через пару дней Лара переселилась ко мне. То, что я русский, а она колумбийка ее ничуть не смущает, равно как и разница в возрасте — ей двадцать семь, мне под пятьдесят уже. Здесь с этим нет никаких проблем и женщины не строят из себя невесть что, а просто хотят любви. Латинская Америка, темперамент — чего вы хотите?
Люблю ли я ее? Скорее, да… и боюсь за нее — вот это точно. И еще я полюбил готовить настоящий кофе…
Ага… а вот и она.
Я ее увидел прежде, чем открылась дверь — перед дверью скрытая камера, картинка на телефон поступает. Потому — когда она открыла дверь — я уже ждал ее с двумя чашками кофе.
— Алекс… ты просто чудо.
Она называет меня на английский манер — не Саша, потому что буквы Ш в испанском нет и испанец не сможет ее произнести — заменит на Ч. И она хватает одну чашку, выпивает ее залпом (понять не могу, как она это делает), потом берется за другую — ее она выпьет уже не спеша. Я с кофе не то, что завязал — но и не налегаю. Не мальчик, пора о здоровье подумать…
— Как насчет доказательств?…
Бронежилет летит на пол, глухо стукается о паркет сумочка с пистолетом. И то и другое подарил я — пошитый по фигуре бронежилет из тварона и дорогущий по местным меркам Вальтер РРQ. Я же научил ее стрелять — не как в кино, а по-настоящему
— Будут тебе доказательства…
…
Час спустя. Я лежу на кровати и
