так всегда твердил наставник, вбивая науку выживания в юную голову подростка, порой не только словами, но и посохом.
2
Неспешно двигаясь по лесу, парень собрал зайцев, попавших в силки, набрал немного грибов, выкопал попавшийся лечебный корешок: такие дары леса пропускать грешно — говорил наставник, — заметил желтые стебли — твое счастье. Бери. Но не все. И другим оставь. Кровь оно останавливает и от заразы всякой лечит — штука нужная и зверью, и людям.
— М-да, дед, спасибо за науку, — обтерев лезвие ножа о траву, парень, наслаждаясь осенними звуками леса, прошел дальше. Целью сегодняшней прогулки была небольшая поляна, где водились жирные и вкусные тетерева. Все лето он мастерил новые стрелы: выбирал древко, обрабатывал его, морил в специальном растворе, отливал наконечники, точил, плел, мотал. Наконечники эти были не простые, хитрые, с острыми гранями и тяжелее обычных. Бить должны были дальше и мощнее. Он готовился к зимней охоте на большого зверя. Прошлогодние запасы изрядно поредели, да и та осечка, когда стрела не сумела пробить лобную кость волка, чуть не стоила ему жизни.
— А вот и первая жертва, — хищно улыбнулся паренек, заприметив шевеление в траве. Он затаился, наблюдая.
— У, какой жирненький… — наложил новую стрелу, чуть выждал и, почти не целясь, выстрелил.
3
— Стреляй! — шептал голос наставника из-за спины мальчика. На что последний лишь сокрушённо поник головой, но лука не опустил:
— У меня не получится.
— Перед тем, как выпустить стрелу, лучник отрекается от всех мыслей. Если ты продолжишь себе внушать мысли о провале, ты никогда не научишься. Скажу тебе одну интересную вещь: подобный метод присутствует абсолютно в любом начинании, и впоследствии твое мастерство будет расти вместе с тобой.
Мальчик вновь опечалено вздохнул и перевёл свой взгляд на увиденного ранее кролика.
Поток мыслей не прекращался ни на минуту, а как будто, наоборот, усилился в момент, когда нужно успокоиться. Будущий охотник закрыл глаза и, сделав моральное усилие, преградил путь мысленной реке валуном сосредоточия и спокойствия. Парень открыл глаза в тот момент, когда уже подуставшие руки почувствовали необъяснимый прилив сил. Он крепче сжал оружие, глаза ещё более отчётливо увидели жертву, как будто она была не в десятках тилонах от охотника, а находилась прямо перед глазами.
Щелчок.
Стрела устремилась вперёд. Пронзая плоть воздуха, разрывая невидимые ткани завывающего будто бы от боли ветра. Одно мгновение, и холодный наконечник вошёл в мягкую шкурку кролика, прервав его и без того недолгую жизнь.
— Молодца!
4
— Вроде не промазал… — он присмотрелся. Довольно высокая трава скрывала полную картину.
— Ну да ладно. Позже поглядим, — он тут же прицелился и выстрелил еще раз. — По-пал-ся, — тихо, по слогам прошептал он, выискивая глазами новую жертву. Шух! — пропела стрела, оборвав еще одну птичью жизнь.
— В яблочко!
Довольный результатом, он пошел собирать трофеи. Стрелы удались что надо — несчастные фазаны даже не сумели сдвинуться с места, потому как их намертво пригвоздило к земле. Пришлось немного повозиться, вынимая стрелы. Он боялся их повредить и был крайне осторожен.
— Замечательно. Даже ветер вам не помеха, — довольный собой, убрал он уже очищенные стрелы в колчан. Душу вновь кольнуло смутное чувство чего-то неприятного. Опасность…
Он присел. Осмотрелся. Никого. Но чувство тревоги все нарастало. Ведомый своим охотничьим чутьем, парень поспешил скрыться в лесу. Ходил он тихо, лесную живность не пугал, и поэтому, когда понял, что лес погрузился в напряженную тишину, напрягся и сам. Шелест листвы, скрежет ветвей, легкий ветерок, но живность притаилась — ни звука. И тут до слуха донесся слабый стон. А еще запах крови. Человеческой. Его услужливо принес ветер, словно сообщая — там! Там раненый человек! Быстро и все также бесшумно он ринулся в нужную сторону. Люди… Откуда тут люди? Он людей не видел в этих местах вот уже несколько лет. За массивной мшистой корягой распластавшись на спине лежал средних лет добротно одетый мужик. Из бедра и голени торчали стрелы.
— Как же ты такой красивый сюда доковылял, — прошептал он мысли вслух и пригибаясь, осторожно обошел раненого, цепким взглядом осматривая округу. До слуха донесся треск веток, словно лось ломился. Это неслись еще двое «гостей», как мысленно обозвал их охотник. Рожи красные, запыхавшиеся, они жадно хватали ртами воздух, вертя головой по сторонам, при этом совершенно не смотря под ноги. Один из них споткнулся и, приложившись всей тушей о поваленный ствол старого дерева, припомнил родословную своего подельника, упомянув о блудном нраве его матери и неразборчивых связях с нечистой силой в особо извращённых формах, вследствие чего и уродился на свет такой остолоп, который умудрился упустить пленника.
— Да не мог он уйти далеко, говорю тебе! Попал я! Точно тебе говорю, попал! — остановился тот в паре шагов от разъяренного товарища и демонстративно потряс своим луком.
Второй, хоть и упал, а меч из рук не выпустил. Кряхтя и матерясь, поднялся на ноги, задрал рубаху, ощупал бок и зашипел от боли.
— Я тебе, утырок, башку твою тупую откручу и вместо чучела на кол повешу, если мы этого урода сейчас тут не сыщем, понял ты меня, козлина?!
— Да сдался он тебе! Вообще не понимаю, чего ты так подкинулся из-за него. Товар у нас, деньги у нас, на какой черт он тебе сдался?!
— Казна у нас, деньги у нас, — грубо передразнил его подельник. — Как был ты тупицей, так и остался! Про карту с тайными тропами слыхивал, надеюсь?
— Угу, — кивнул тот. — Слыхал.
— Ну так вот, шепнул мне человек один, что карта та у этого вот купчишки. Я все барахло его перерыл, а карту не нашел. Сечешь теперь, какого черта мы второй час за ним по лесу гоняемся?! — зарычал мужик, недобро зыркая глазами по сторонам.
— Так ты думаешь, он ее где-то на себе приныкал, — наконец-то осенило мужичка. — Понятно теперь. Ну, так бы сразу и сказал, а то «На кол посажу! Башку откручу!…» Найдем мы нашего подранка, не кипиши. Нутром чую, рядом он где-то сидит небось… — договорить он не успел. Где-то в стороне тренькнула тетива и говоривший замер с раскрытым ртом, скосив правый глаз к переносице, а из левого торчало древко с пестрым оперением. Лицо второго разбойника на миг вытянулось от неожиданности. Вжух! Новый, с такой любовью выточенный утяжеленный наконечник с жадностью впился в череп человека. Тонкая красная дорожка прочертила след по лицу, и густые, тяжелые капли упали на большую белую шляпку толстого гриба, окрасив его в неестественный красный цвет. Из-за раскидистого кустарника показалась худая высокая фигура. Молодой охотник подошел
