становится сухим, я отбрасываю полотенце в сторону, довольствуясь тем, что просто сижу и пялюсь на нее, как какой-то ненормальный преследователь. Она самая великолепная девушка, которую я когда-либо видел, и мне необходимо почувствовать близость с ней. Незнакомка встает на колени, и я смотрю, как шелковый халат обтягивает ее изящные изгибы. С большей уверенностью, чем я думал у нее есть, она тянется вперед, проводя пальцами по моему затылку. Ее прикосновение зажигает фейерверк внутри меня, и я сдерживаю стон, когда мой член снова набухает. Взяв ее за запястье, я оставляю нежный поцелуй на ее коже, и внутри меня что-то происходит. Мое сердце бешено колотится, когда девчонка смотрит на меня.
Черт, она такая невероятно красивая.
Такая естественная и незапятнанная, в отличие от мира, в котором я существую.
Я жажду ее. Сильно. И у меня никогда раньше не было такой сильной реакции ни на одну женщину.
В ее глазах скрыта глубокая суть, и я хочу раскрыть ее. Я хочу снять слои абсолютной пустоты и раскрыть правду внутри нее. Я хочу знать о ней все. Начиная с вопроса «почему»?
— Почему ты была там? — спрашиваю я.
— Я не хотела больше чувствовать, — говорит она, даже не моргнув.
— Что бы ты сделала, если бы я тебя не заметил?
Она пожимает плечами, будто в этом нет ничего особенного.
— Скорее всего, продолжила идти.
Я боялся, что она так скажет, и хочу понять, что побудило ее подумать о прекращении жизни, потому что очевидно, что незнакомка не собиралась отступать.
— Кто ты и как тебя зовут?
Она берет мое лицо в ладони, и кожу покалывает от ее прикосновения.
— Я никто. Невидимка. Я существую только для того, чтобы подчиняться их приказам.
Я хмурюсь.
— Если у тебя неприятности. Если…
— Не надо, — резко прерывает меня. — Я не хочу об этом говорить.
На несколько мгновений нас охватывает тишина.
— Чего ты тогда хочешь? — спрашиваю я через пару минут.
— Хочу почувствовать что-то настоящее, — мгновенно отвечает она. — Хочу освободиться от цепей, которые сковывают мое тело. Чувствовать, что контролирую ситуацию, даже если это всего лишь иллюзия.
Она сверлит меня решительным взглядом, и кровь пульсирует в моих венах, когда я улавливаю скрытый смысл ее слов. Мои глаза опускаются, обводя взглядом ее соблазнительное тело. Ее соски торчат сквозь халат, и желание переполняет меня. Мой язык высовывается, и я облизываю губы, представляя, что это ее сосок. Все логические рассуждения вылетают в окно, и все, что остается, — это искрящаяся химия между нами и сильное желание отбросить осторожность в сторону. Ее глаза выражают страстное желание, и я хочу отдаться этому чувству между нами. Я хочу помочь ей забыть то, что довело ее до такого отчаяния.
— Я могу помочь с этим.
Ее глаза начинают искриться жизнью, и меня тянет к ней, как мотылька на пламя. Я сажаю ее к себе на колени, обнимая руками за талию.
— Ты уверена?
Она кивает.
— Пожалуйста, заставь меня почувствовать себя живой. Почувствовать себя собой. Напомни мне, почему я должна жить.
Ну и как, черт возьми, я могу отказать ей сейчас? Я не могу. Не тогда, когда это то, чего мы оба хотим.
Я начинаю думать, что какая-то невидимая сила заставила ее прийти на этот пляж сегодня вечером. Как будто нам суждено было встретиться. Я знаю об отчаянии и горе и вижу и то, и другое в ее встревоженном лице. Знаю, каково это — едва существовать и медленно выкарабкиваться на поверхность. Если я смогу донести что-то из этого, поклоняясь этой великолепной девушке и напоминая ей, что еще есть ради чего жить, тогда у нее больше не будет возникать такой дилеммы.
Ей это нужно, и я хочу это дать. Не то чтобы это было сложно.
Я отключаю свой мозг, прежде чем переосмыслю это, прикасаясь губами к ее сладкому рту. Она расслабляется, тихо вздыхая, закрывает глаза и обвивает руками мою шею. Я углубляю поцелуй, но делаю это медленно, не торопясь и привыкая к ее вкусу и ощущениям. И вкус у нее изысканный, как у самого спелого запретного плода. Ее губы двигаются синхронно с моим ртом. В идеальном темпе. Будто ей суждено быть моей.
Она прижимает свои сиськи к моей груди и меняет положение так, чтобы оседлать меня. Мой член упирается в ее мягкое тело, и я приподнимаю бедра, сдерживая свои животные порывы, интуитивно зная, что этой девушке нужна сегодня вечером ласковая любовь. Такое поведение мне не свойственно, но с ней это получается естественным.
Чем дольше мы целуемся, чем сильнее прижимаемся друг к другу, тем труднее следовать этим рассуждениям, и я нуждаюсь в том, чтобы быть внутри нее прямо сейчас. Я иду в спальню, держа ее в своих объятиях, а она обвивают ноги вокруг моей талии. Осторожно укладываю ее на кровать и стягиваю свои штаны, освобождая член. Ее глаза широко распахиваются, пока она развязывает халат, и я помогаю снять с ее плеч шелковое одеяние.
Она абсолютное совершенство. Ее сиськи небольшие, но приятные на ощупь, соски аккуратные и розовые. Ее живот плоский, талия и бедра слегка изогнуты, а эти ножки. Черт возьми. Я уже представляю, как они сжимают меня, пока я вонзаюсь в нее.
Она без команды раздвигает ноги, а я достаю презерватив и быстро раскатываю его по длине. Я опускаюсь между ее ног и провожу языком по ее лону, прежде чем впиться в нее губами, и она выгибается подо мной с каждым движением, пока не начинает извиваться, тяжело дышать и хвататься за мои плечи. Наблюдать за ее кульминацией — это нечто прекрасное, и я продолжаю смотреть за ней, пока высасываю каждую каплю ее возбуждения.
Я не могу больше ждать ни секунды и направляю свой член к ее входу, отчаянно желая оказаться внутри нее.
— Уверена, что хочешь этого?
— Да. Я хочу сделать это с тобой, — ее тон уверенный, а глаза переполнены эмоциями.
С осторожностью я начал погружаться в нее.
— Ты такая красивая.
Черт, она такая тугая, и мне нужно действовать аккуратно и медленно, если я не хочу поставить себя в неловкое положение.
— И такая тугая.
Она морщится, ее лицо искажается от очевидной боли, и меня внезапно осеняет. Святое гребаное дерьмо.
— Ты девственница? — бормочу я.
Она ухмыляется.
— Была.
— Черт, — целую ее, и трепет проходит через меня. — Ты должна была сказать.
Но кого я обманываю? Это не имело бы никакого значения. Хороший человек мог бы признать, что это неправильно, но
