не пришла мысль собрать пару цветочков. Какие же осмотрительные личности, думающие о других людях.
«Приветствую, Ваше Величество. Меня попросили. Десмонд помог им, они вам. Жизнь за жизнь. Долг оплачен.» — Если это объяснения, то в книгах достаточно аннотации. Я внимательно посмотрела на мужа, ища в его глазах хотя бы эпилог.
— Оплачен? Но ничего не произошло. — нахмурился Десмонд.
«Все верно. Ваш сын жив — долг погашен.» — пояснил грифон, заставив моего мужа побледнеть, меня же бросило в дрожь от воспоминаний о былых событиях.
— Роды прошли не очень гладко. — принялась я ему объяснять, громко выдохнув. — Арисс не дышал, мама пыталась помочь, но ничего не получалось. Она до сих пор не восстановилась после случившегося. Ее сил не хватило, и я уверена, что хватило бы даже твоих. Он не дышал. Правда, не дышал. Но потом вокруг все вспыхнуло, и наш сын… — На глаза навернулись слезы. — Он ожил.
— Прости! Прости, Риа. — прошептал он поникшим голосом, обнимая меня. — Я должен был остаться с тобой. — Я чувствовала, что его захлестнула вина. Однако едва ли в этом была его вина.
— Вместо одной спасенной жизни у нас теперь их две. Что делать будем? — уточнила я.
— Я бы предложил оставить его у себя. — умоляющий взгляд уперся в меня.
В голове пошел мыслительный процесс, к его просьбе он не имел особого отношения, для себя я уже все решила. Ремонт придется делать в еще одних покоях, хотя можно и обойтись совместными, пока они повзрослеют, покупать мебель, одежду, игрушки, увеличить штат нянь. Дел по горло, а мы стоим.
— Это не питомец — надоест, не пристроишь в добрые руки. Ты уверен? — дождавшись кивка, я продолжила: — Тогда предлагаю такую официальную версию. Родилась двойня. Из-за этого оба были слабы. Однако на радость всем, мы сумели их спасти. Душераздирающая история со счастливым концом. Надо позвать маму и согласовать показания. — Чуть задумавшись, задержала взгляд на корзинке и, подойдя к ней, продолжила: — Опыта в детях у меня, конечно, пока нет, но могу точно тебе сказать, что это девочка.
Глава 2
В которой принцы исчисляются штуками, а последующие неприятности литрами
Родительское терпение — вещь теоретически безграничная. Разрисованные стены в тени мольберта, закрывающего творение от чуждых искусству глаз. Игрушки в руках юных темных властелинов, безвольно попавшие в плен детской фантазии и мировой жестокости. Момент, когда ребенок превращается в крокодила, обычно его называют: «У нас первый зубик!». Митинги против мирового заговора чистоты и купания. Прочие ужасы детства.
Значимость хорошей няни люди начинают понимать только после рождения детей, до этого смотря на них свысока. Хорошие няни могут взглядом прикончить и тихо закопать любого, кто хлопает дверьми и не вынимает ложку из чашки, пусть это и происходит в другом конце замка. Они носом чуют нарушителей тишины и сквозняк.
Сначала бояться нужно няню, потом уже ребенка без няни. Малышу не объяснишь, почему у дяди глаза три на четыре с половиной. Он хотел познакомить фамильяра с грустным дядей, а дядя начал заикаться и не хотел знакомиться с глубоким внутренним миром милого питомца.
То, что няни — народ непостоянный, Айрис с братом довольно быстро поняли и больше в свои дела их не звали, предпочтя компанию друг друга.
Как-то раз, подглядывая за Риадной и увидев подтверждение рассказам Десмонда о том, что матушка может яд закусывать грибочками, они, узнавшие на занятиях о генетике, пошли проверять полученные знания на практике.
Глаза родителей, прибежавших на нетрезвый дебош Айрис, пребывали в квадратном состоянии. «Что именно ты пила?», «Где Арисс?» и вереницу других, по мнению ребенка, лишенных смысла вопросов. Все уже и не вспомнишь. На ее неразборчивые разъяснения о том, что братик в уборной и пошел расставаться с обедом, были предприняты попытки выломать дверь. Дверь, как ни странно, держалась. Родители зверели.
В конце концов, Арисса отпаивали противоядиями, Айрис поначалу тоже, но после осмотра отправили отсыпаться. Вот так, практическим путем, они с братом обнаружили, что генетика — страшная наука, и над ними она пошутила всерьез. И лишь девочке в весьма странной форме досталась особенность матери. Она просто-напросто пьянела от яда. Зато алкоголь, немного позже вылаканный на пару с братом, не принес им ничего, кроме проблем.
Как приятно наблюдать за счастливым отцом, который балует свою излюбленную дочь и потворствует всем ее капризам, пока негодующая мать пытается воззвать к совести супруга и пресечь безобразие, удалив наконец-то все преграды к воспитанию ее чада, на что он лишь отмахнется и радостно продолжит. Дочурка ведь такая драгоценная и милая, а как она обожает своего папочку. Словно можно отказать этим глазкам, что заглядывают в самую душу? Вот только через несколько лет из милого ангелочка может вырасти бесенок, которого уже будет поздно воспитывать, что сейчас и подтверждалось в кабинете короля. Стены содрогались от дискуссий уже не первый десяток раз, но в то же время помогали снимать напряжение. Поскольку эти споры вели к взаимовыгодному решению, что, как полагал мужчина, помогло бы его девочке в предстоящей деятельности, хоть порой Айрис и выводила его похуже всех придворных и министров вместе взятых.
— Тогда я буду ведьмой, как бабушка! Метла есть, фамильяр тоже. Буду пакостить тебе до конца жизни! — с негодованием известила она отца. Зато леди Кемина бы очень обрадовалась этой новости, в молодости она мечтала о потомственных ведьмах в своем роду.
— Только через мой труп! Еще одну ведьму я не переживу! — в сердцах воскликнул Десмонд.
Он немного кривил душой. Он обожал свою жену и ее мать, а реши Айрис уподобиться своим родственницам, он бы любил ее столь же сильно, как и сейчас. Однако он совсем не хотел, чтобы она в самом деле становилась ведьмой. Такой исход казался ему ужасным.
— А… — начала девушка про второй вариант, но отец ее перебил.
— И в эту паршивую академию ты не пойдешь! Мне на твою защиту придется высылать людей больше, чем сейчас охраняет весь замок.
— Кто мне там додумается угрожать? — потрясенно спросила она.
Айрис замешкалась от подобного выпада отца. Что же такого могло случиться в
