class="p1">Моя девочка сурова, когда ей больно.
Он не отвечает так долго, что я начинаю думать, что он не собирается брать трубку, затем низкий рокот его голоса наполняет воздух.
— Время пришло, — просто говорит Калли.
Он что-то говорит, и в моей голове я представляю, как его глаза распахиваются, когда он вскакивает с кровати.
— Не мог бы ты отвезти нас к— да. Хорошо. Конечно.
— Он будет через две минуты, — самодовольно говорит Калли, вешая трубку и убирая телефон в больничную сумку.
Я оказываюсь позади нее, когда она встает в полный рост. Мои руки легко скользят по ее животу, прижимая ее к себе.
Откинув голову мне на плечо, она поворачивает лицо, чтобы поцеловать меня в шею.
— Николас, я— блядь, — шипит она, ее живот сжимается под моими руками, когда начинаются схватки.
— Я с тобой, Ангел, — тихо шепчу я ей в макушку, чертовски надеясь, что мое присутствие хоть как-то поможет.
— Я люблю тебя, — шепчет она, как только боль проходит, прежде чем повернуться в моих объятиях и наклониться для поцелуя.
Запуская пальцы в ее волосы, я прижимаю ее к себе так сильно, как только могу, когда между нами наш ребенок, и проникаю языком в ее рот.
До меня доносится звук открывающейся входной двери, затем громкие шаги, когда входит Алекс. За последние несколько месяцев он стал лучше относиться к тому, чтобы приходить без предупреждения. Вероятно, помогло огромное количество раз, когда он заставал нас за чем-то в этот момент. Можно с уверенностью сказать, что моя девочка была возбуждена во время второго триместра беременности из-за бушующих гормонов, и я, безусловно, пользовался преимуществами этой ситуации так часто, как только мог.
— Что ты делаешь? — рявкает он в ту секунду, когда обнаруживает, что мы потерялись в поцелуе. — Я думал, что ребенок вот-вот родится.
Я не могу не улыбнуться его панике. Это заставляет меня понять, почему Калли так позабавила моя.
— Остынь, братан. Он не собирается просто взять и выскочить в любой момент.
— Тебе лучше надеяться, что нет, потому что те глиняные плитки, на которых стоит Калли, не будут мягким приземлением.
— Я знаю, что мы много трахались за последние несколько месяцев, — говорит Калли, наплевав на то, что слишком откровенничает с Алексом, чтобы вывести его из себя, — но я хочу, чтобы ты знал, я там такая же тугая, как всегда, верно, Деймон?
Мои губы открываются и закрываются в шоке, в то время как Алекс недоверчиво смотрит на мою девушку.
— Д-да, тугая, как—
— Мне, блядь, не нужно слышать это прямо сейчас. Мы идем или—
— Братан, — говорю я, наконец поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. — Ты хотя бы смотрел на себя?
— Что, я… — Он опускает взгляд, когда Калли оглядывается и заливается смехом.
— Чувак, я никуда не пойду, пока ты так выглядишь, схватки или нет— ни хрена себе.
Я кладу свою руку на руку Калли, лежащую на ее животе, в полной растерянности, не зная, чем еще я могу помочь.
— Черт возьми, малышка Си, ты в порядке?
— Нет, придурок. Мне неизбежно придется вытолкнуть гребаного ребенка из своей вагины. Я не в порядке, — огрызается она на Алекса.
Когда я поднимаю взгляд, он выглядит как щенок, у которого только что украли его любимую игрушку.
— М-мне жаль. Я—
— Может, нам просто уйти, а? — Предлагает Калли, ее голос снова приобретает свою обычную мягкость.
— Д-да. Позволь мне просто… — Алекс замолкает, стягивая через голову толстовку и разворачивая ее правильным образом.
— И шорты, — вздыхает Калли, указывая на тот факт, что у него спереди есть карманы, которые должны быть у него на заднице.
— Э… да… — Он скидывает их с бедер и позволяет им упасть.
— Да ради всего святого, братан, — ворчу я.
— Алекс, — Калли ахает, когда мы оба обнаруживаем, что под этими шортами он голый.
— Я не думал, что ты будешь в том положении, чтобы перейти на другую сторону, малышка Си. Ты немного занята, разбираясь с последствиями того члена, который у тебя есть. Хотя мой больше, верно?
— Черт возьми. Поехали.
Перекидывая больничную сумку Калли через плечо, я беру ее за руку, и мы вместе проходим мимо Алекса, который запутался в шортах и кроссовках и теперь прыгает вокруг с высунутым членом.
— В твоих мечтах, придурок, — бросаю я через плечо.
К тому времени, как мы добираемся до лифта, он догоняет нас и забирает у меня сумку, чтобы я мог уделить все свое внимание Калли, когда у нее начинается очередная схватка.
— Это было хуже, не так ли? — Спрашиваю я, ненавидя боль, которая мелькает в ее чертах, даже если это ненадолго.
— Да. Они сильнее. Он более чем готов встретиться с нами.
— Ты все еще думаешь, что это он, да? — Бормочет Алекс, следуя за нами в лифт.
Несмотря на количество сканирований, которые нам пришлось провести, чтобы уладить мой невроз, мы все еще не знаем, какого он пола.
Временами за последние несколько месяцев мы оба были непреклонны в своем желании это выяснить, а на следующий день один из нас менял свое мнение. Так что, в конце концов, мы решили, что это должен быть сюрприз.
Гостевая комната была превращена в рай для нейтрального ребенка, где есть все, что ему может понадобиться, и, я уверен, еще кое-что для пущей убедительности. И наша больничная сумка набита милой одеждой цвета слоновой кости с вышитыми на ней кремовыми животными.
— Это кажется правильным, — говорит Калли.
— Я все еще думаю, что в тебе выросла маленькая Чудо-женщина, не Бэтмен, но тоже не плохо. Но, что знает дядя Алекс?
— Ты идиот, — бормочет Калли, прежде чем получить еще одну сильную схватку.
— Они собираются дать ей обезболивающее или что-то в этом роде, верно?
— Братан, ты забыл все, что читал? — спрашиваю я.
Я не раз заставал его за чтением некоторых наших книг о беременности и ребенке, и я точно знаю, что он такой же осведомленный, как и мы.
— Позвонить тебе было плохой идеей. Следовало позвонить Нико, — шипит Келли сквозь стиснутые зубы.
— К черту это. Ты знаешь, что хочешь, чтобы я был здесь ради этого. Я был вторым человеком, который знал, что этот маленький самородок будет существовать, ты обязана мне этим за секрет, который я сохранил.
Слова Алекса превращаются в ничто, когда я говорю с Калли через боль, рассказывая ей, какая она невероятная.
2
КАЛЛИ
— Я не могу этого сделать, — кричу я, когда боль охватывает все мое тело. Все вокруг меня погружается во тьму, и я теряю успокаивающее прикосновение, крепкую хватку на моей руке и ободряющие слова акушерки, которая была невероятна, рассказывая нам об этом.
Теплая вода, омывающая
