В науке владения мечом ты отнюдь не лучший, а чувство юмора у тебя и вовсе…
Пятак шагнул было к ней, но тут сквозь толпу зевак пробился коренастый паренек с песочной шевелюрой.
– Угомонитесь, оба! – скомандовал Шестой, решительно взяв задиру за локоть. Лучший друг Пятака, Шестой обладал более спокойным нравом, однако Дюжина все равно послала ему самый свирепый из своих взглядов.
– Я всегда спокойна! – парировала она чуточку громче, чем следует.
– Вижу, – ухмыльнулся Шестой.
– Чего столпились? – сурово прикрикнула Виктория, направляясь к собравшимся. – Продолжаем тренировку.
Ребята бросились врассыпную с такой скоростью, словно по пятам за ними гнался голодный волк.
– Спасибо, – пробормотала Семерка, едва ее обидчик с приятелем скрылись из виду.
– За что? – изумилась Дюжина.
– За то, что вступилась за меня.
Дюжина приготовилась дать ей суровую отповедь, но слова застряли у нее в горле: Семерка лучилась благодарностью, от улыбки на щеках образовались ямочки. На долю секунды она стала походить на… Дюжина тряхнула головой, отгоняя пришедшую на ум мысль – воспоминания о прежней жизни до добра не доводят. Однако губы ее невольно растянулись в ответную улыбку.
Потрясенная, Дюжина спешно отвернулась от напарницы и вновь запрыгнула на чурбан.
– Ты вступилась за меня первой, – бросила она через плечо. – А Пятак пусть скажет спасибо. Таскать на себе такое самомнение – тяжкий труд. Надеюсь, мне удалось хоть немного облегчить его ношу…
Семерка открыла рот, но тут подоспела Виктория, выражение ее лица не сулило ничего хорошего.
– Ну, чего застыли? Дюжина, удиви меня.
Скрестив руки на груди, оружейница, прищурившись, наблюдала, как Дюжина виртуозно орудует топорами. Внезапно в висок девочке прилетел камушек.
– Ой! – вскрикнула Дюжина и впервые покачнулась на зыбкой опоре.
Виктория склонила голову набок и подбросила на ладони пригоршню мелких камушков.
– Ты должна быть начеку, чтобы отразить любой удар. Никогда не теряй бдительности, никогда.
Дюжина ушам своим не верила. Наставница и впрямь метнула в нее камень?
– Пятак прав, – сообщила оружейница, не сводя с Дюжины глаз. – Монстры нападают без предупреждения и спуску не дают. А теперь давай заново. – Она кивнула на топоры.
И метнула очередной камень.
Глава 2
Еще с десяток камней достигли цели, прежде чем Дюжина научилась отражать их, не теряя равновесия.
– Неплохо. Весьма неплохо, – растянув губы в улыбке, похвалила Виктория, после чего пересыпала камешки в ладонь Семерки и двинулась прочь, на ходу распекая других подопечных.
Семерка, разинув рот, уставилась на напарницу:
– М-мне померещилось или она и впрямь тебе улыбнулась?
Сгустились зимние сумерки. Охотники скользили вдоль стен заимки и, с хрустом ступая по обледенелой земле, зажигали факелы. Дюжина краем глаза следила за причудливым мельтешением их теней. На небесных мостах вспыхнули жаровни. Мороз крепчал, с неба сыпались редкие снежинки. Вокруг раскрасневшихся от холода рекрутов клубились облачка пара, ребята низко надвинули меховые шапки, чтобы согреть озябшие уши. Дивные ароматы окутали плац, возвещая о скором ужине. Энтузиазм группы угасал на глазах.
– На сегодня достаточно! – скомандовала Виктория, жестом подозвав к себе учеников. – Не могу сказать, что многие меня порадовали. Ничего, будете тренироваться до тех пор, пока не отточите навыки. А сейчас верните оружие на склад. Ужин через полчаса. И помните: бдительность, бдительность и еще раз бдительность. – Она пристально, точно гипнотизируя, оглядела собравшихся, однако самый лютый взор достался Семерке. – А нам с тобой предстоит серьезный разговор.
По пути в оружейную Дюжина то и дело оборачивалась. Наверняка Виктория решила устроить ее напарнице взбучку за то, что та отлынивала от тренировки. Девочка обреченно плелась за инструктором. Дюжина подавила сиюминутный порыв дождаться бедолагу, стараясь выбросить из головы ее опущенные плечи и затравленный взгляд.
Оружейный склад – длинное приземистое здание – был любимым местом Дюжины. Было что-то умиротворяющее в запахе стали, полированного дерева и вываренной кожи доспехов, в которые учащиеся облачались для тренировок. Мерцающие ряды копий, мечей и топоров простирались до мрачных глубин склада, где хранились диковинки: булавы, кистени, боевые молоты.
Дюжина сняла со стены факел и, протискиваясь между развеселившимися товарищами, уверенным шагом двинулась вдоль бесчисленных арбалетов к стойке с топорами. Из-за высокого стеллажа со стрелами до нее донесся голос Пятака:
– Меня от нее тошнит. Дерзкая, заносчивая. Будь моя воля, она бы вылетела отсюда как пробка. – Он выразительно щелкнул пальцами.
– Это решать не тебе, – парировал Шестой. – Сам знаешь, у Охотников так не принято. Куда ей идти? Куда идти всем нам? – В его словах звучало столько боли, что Дюжина невольно вздрогнула. – Да и потом, ты первый начал ее задирать. Радуйся, что легко отделался.
– Зануда, – фыркнул Пятак. – Скажи, тебя правда ничего не смущает? Чтобы попасть сюда, мы пожертвовали всем – семьей, домом, именами. А теперь нам приходится сосуществовать бок о бок с самой кошмарной особой во всем Эмбере. Уверен, родичи сами отказались от нее. Кому сдалось это пещерное отродье.
– Пятак! – возмутился Шестой.
Соседний стеллаж скрипнул. Дюжина – челюсти сжаты, на скулах играют желваки – толкнула его со всей мочи. Пятак поплатится за оскорбление! Стеллаж покачнулся и с грохотом обрушился на стойку с копьями.
Пятак с Шестым шарахнулись в сторону, чудом не угодив под смертоносный ливень из стрел и массивных полок. Под изумленные и испуганные возгласы ребят стеллажи заваливались друг на друга, точно костяшки домино. Звенела сталь, летели щепки, визжали воспитанники.
Судорожный вздох Дюжины прозвучал оглушительно в гробовой тишине, воцарившейся после погрома.
– Священный мороз! – процедил Шестой, оправившись от испуга. – Дюжина, ты совсем спятила?
– Так это Дюжина сотворила? – В мерцающем свете факелов возникло лицо Пятака, сияющее торжеством. – Ну все, теперь ты влипла по-крупному!
Его ехидная физиономия стала последней каплей. Дюжина подалась вперед, намереваясь вцепиться обидчику в глотку.
– ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? – Суровый окрик Виктории ледяным ветром разнесся по складу. Все на мгновение умолкли, а потом затараторили на разные лады. Через секунду оружейница, трясясь от ярости, нависла над Дюжиной.
Та выпрямилась, воинственно вздернув подбородок.
– Твоему поступку нет оправданий! – прорычала Виктория, пытаясь оценить масштаб разрушений. На виске у нее пульсировала вздувшаяся вена. Дюжина почувствовала, как пальцы наставницы впиваются ей в предплечье. – Ты предстанешь перед старейшинами. Снова!
– Пятак обозвал ее пещерным отродьем, – отчеканил Шестой, демонстративно отвернувшись от приятеля. – Из-за этого все и случилось.
По толпе пролетел возмущенный ропот.
– Пятак, это правда? – зловеще сощурилась Виктория.
Обиженно покосившись на друга, Пятак шагнул вперед и покаянно кивнул:
– Да, но я не в плохом смысле…
– Молчать! Меня не интересует, почему вы оба сделали то, что сделали. Идите за мной и держите рты на замке!
Оружейница направилась к выходу, Пятаку и Дюжине осталось только униженно плестись следом.
На улице валил снег, из окон струился теплый оранжевый свет, придавая мрачным постройкам непривычно гостеприимный вид.
Когда Дюжина проходила через низкий дверной проем, кто-то легонько вспрыгнул ей на плечо. Хрум! Бельчонок мягко прижался к щеке девочки, и ее настроение сразу же поднялось. Мех зверька блестел в тусклом свете, как медь, глаза сияли, а хвост распушился.
– Привет, – шепнула девочка питомцу. – Где ты пропадал?
Бельчонок приветственно лизнул ей ухо и радостно застрекотал при
