многозначительный взгляд Мэддисон.
— Я не возражаю.
Мой телефон пикает в кармане брюк. Вытащив его, я обнаруживаю два новых сообщения, ожидающих меня в личке моего Инстаграм.
Кэрри: Увидела расписание твоих игр. Ты сегодня в городе. Я свободна, и тебе тоже лучше быть свободным!
Эшли: Сегодня вечером ты в моем городе. Я хочу тебя увидеть! Я сделаю так, что ты не пожалеешь.
Захожу в приложение «Заметки», нахожу заметку под названием «ДЕНВЕР» и пытаюсь вспомнить, кто эти женщины.
Судя по всему, Кэрри была великолепной любовницей с фантастическими сиськами, а Эшли делала потрясающий минет.
Будет трудно выбрать, куда я хочу, чтобы меня привела моя ночь. А еще есть вариант сходить куда-нибудь и посмотреть, смогу ли расширить свой состав «Денвера» за счет новых рекрутов.
— Мы идем куда-нибудь сегодня вечером? — спрашиваю я своего лучшего друга, когда мы поднимаемся по трапу в наш новый самолет.
— Я ужинаю с приятелем из колледжа. Мой старый товарищ по команде живет в Денвере.
— Вот черт. Ну, а после, давай выпьем чего-нибудь.
— Я хочу лечь пораньше.
— Ты всегда рано ложишься, — напоминаю я ему. — Все, что ты хочешь делать, это сидеть в своем гостиничном номере и звонить жене. Единственный раз, когда все же идешь со мной, это когда Логан тебя заставляет.
— Ну, у меня новорождённый сын, так что могу гарантировать, что сегодня никуда не пойду. Мне нужно немного поспать.
— Как поживает маленький Эм-Джей? — спрашивает Скотт на верху лестницы.
— Милейший малыш, — Мэддисон достает свой телефон, чтобы показать бесчисленные фотографии, которые он прислал мне за неделю. — Он в десять раз спокойнее, чем была Элла в новорожденном возрасте.
Шагая впереди них, я вхожу в наш новый самолет, пораженный тем, насколько он потрясающий. Он совершенно новый, с ковровым покрытием, сиденьями и логотипоми нашей команды, наклеенными повсюду.
Минуя переднюю половину самолета, где сидят тренеры и персонал, я прохожу к ряду кресел у аварийного выхода, где мы с Мэддисоном сидим уже много лет, с тех пор как он стал капитаном, а я — его заместителем. Мы управляем всеми аспектами этой команды, включая то, где сидим в самолете.
Ветераны сидят у аварийного выхода, и чем меньше ваш стаж в команде, тем дальше вы садитесь, а новички занимают весь последний ряд.
— Точно, блядь, нет, — быстро заявляю я, обнаружив, что наш защитник Рио, стаж в команде которого два года, сидит на моем месте. — Вставай.
— Я тут подумал, — начинает Рио с дурацкой ухмылкой на лице. — Новый самолет, может быть, новые места? Может, вы с Мэддисоном хотите в этом году сидеть в задней части самолета с новичками?
— Нет, блядь. Вставай. Мне плевать, что ты не новичок в этом сезоне. Я все равно буду относиться к тебе как к новичку.
Его кудрявые волосы спадают на темно-зеленые глаза, но я все равно вижу, как они блестят от удовольствия, когда он подначивает меня. Маленький ублюдок.
Парень из Бостона, штат Массачусетс. Итальянский маменькин сынок, который любит испытывать мое терпение. Но почти каждый раз, когда он открывает свой чертов рот, я начинаю смеяться. Он чертовски забавный.
— Рио, вставай с наших чертовых мест, — командует Мэддисон сзади меня.
— Да, сэр, — он вскакивает, берет свой бум-бокс с соседнего сиденья и спешит в заднюю часть самолета, где ему самое место.
— Почему тебя он слушает, а не меня? Я в десять раз более устрашающий, чем ты.
— Может быть, потому что ты берешь его с собой всякий раз, когда мы на выезде, и относишься к нему как к своему младшему ведомому, в то время как я его капитан и четко держу дистанцию.
Может быть, если бы мой самый близкий друг ходил со мной, мне бы не пришлось брать двадцатидвухлетнего парня, чтобы он был моим запасным другом, когда мы выезжаем в другой город.
Бросив сумку на верхнюю багажную полку, я занимаю место ближе к окну.
— Нет, блядь. — Мэддисон стоит, уставившись на меня сверху вниз. — В прошлом году у тебя было окно. Теперь ты сидишь у прохода.
Я смотрю на сиденье рядом со своим, потом обратно на него.
— Меня укачивает.
Мэддисон разражается приступом смеха.
— Ни хрена подобного. Перестань быть маленькой сучкой и вставай.
Я неохотно пересаживаюсь на соседнее сиденье — в каждом ряду этого самолета только два места по обе стороны от прохода. В ряду напротив нас сидят еще несколько членов команды со стажем.
Вытащив телефон, я перечитываю сообщения от девушек из Денвера, размышляя о том, как я хочу, чтобы прошла моя ночь.
— Что бы ты выбрал — отличный секс, умопомрачительный минет или рискнул бы с кем-то новым?
Мэддисон полностью игнорирует меня.
— Все три? — отвечаю я за него. — Возможно, я смогу это провернуть.
Приходит еще одно сообщение. На этот раз это групповое сообщение от нашего агента, Рича.
Рич: Интервью для «Чикаго Трибьюн» перед завтрашней игрой. Разыграйте это. Заработайте нам деньги.
— Рич прислал сообщение, — говорю я своему капитану. — Интервью завтра перед игрой. Хочет, чтобы мы разыграли наш маленький спектакль.
— Ничего нового, — вздыхает Мэддисон. — Зи, ты же знаешь, что в этом деле мяч на твоей стороне. Как только будешь готов дать понять людям, что ты не такой придурок, каким они все тебя считают, дай мне знать, и мы прекратим это представление.
Вот почему Мэддисон — мой лучший друг. Возможно, он единственный человек, кроме его семьи и моей сестры, который знает, что я не плохой парень, каким меня выставляют медиа. Но у моего имиджа есть свои плюсы: женщины бросаются на самопровозглашенного «недостойного любви плохиша», а наши контрастные образы приносят нам обоим кучу денег.
— Не, я все еще наслаждаюсь этим, — честно говорю я ему. — Мне нужно получить новый контракт до конца сезона, так что до тех пор мы должны продолжать в том же духе.
С тех пор как Мэддисон приехал в Чикаго пять лет назад, мы создали эту сюжетную
