Элор задумывается. Архивапиресса Изрель достаточно сильна физически и магически, чтобы не сгореть от его магии в моменты страсти, но знает об этом очень узкий круг существ.
– Нет, – Элор откидывается на спинку кресла и, глядя в потолок, вздыхает. – Нет, мне это не подходит. – Он трёт лоб. – Но ты прав, после столь бурной интимной жизни привыкнуть к воздержанию сложно.
– Обе руки тебе в помощь, – пожимаю плечами. – Хранить верность – твоё решение, тебе и расплачиваться.
– Как ты жесток, – трагично отзывается Элор.
– Я всего лишь предлагаю рациональные решения проблемы, а ты упрямишься.
Оперевшись на подлокотник, Элор задумчиво постукивает пальцем по губам. Смотрит на меня потемневшим взглядом. Томно так…
– Тебе пора, – я поднимаюсь с кресла.
Иду мимо него, но Элор хватает меня за широкий рукав халата. Держит.
– Почитай мне, – просит тихо.
Прикрыв глаза, вздыхаю:
– Я занят.
– Пожалуйста. Меня это успокаивает.
– Только недолго, – соглашаюсь я. – Что почитать?
– Это не имеет значения, что захочешь. – Поднявшись, Элор на миг застывает рядом, вдыхая запах моих волос, и переходит к дивану, устраивается там.
Вернувшись в спальню, я хватаю один из ящиков с архивными документами Нового Дрэнта. Сейчас я хочу читать их и только их. Выставляю ящик на одноногий журнальный столик и сразу передвигаю к дивану, понимая, что проще согласиться, чем спорить.
Сажусь рядом с подлокотником, и Элор сразу ложится, устраивая голову на моём бедре. Его рыжие пряди золотисто мерцают на моих коленях. Глаза у него закрыты, лицо расслабляется, смягчается.
Закрываю его листами, исписанными аккуратным убористым почерком. Прежние правители Нового Дрэнта не скупились на оплату доносчикам и шпионам и на всех значимых существ королевства собирали подробные данные. Среди них я надеюсь отыскать семьи, поддерживающие тесные связи с вампирами, ведь именно в Новый Дрэнт вели многие ниточки, появившиеся при расследовании деятельности Неспящих.
В тех документах, что я достала сейчас из коробки, записи родословных, достижений и провалов, тайных преступлений, финансовой деятельности. Чтение вслух, конечно, медленнее беглого просмотра, но Элору полезно послушать о своих подданных.
– Погладь меня, – просит он полушёпотом.
Бесшумно вздохнув, опускаю ладонь на его горячий лоб, медлю секунду, ощущая, как разливается вокруг нежный, с нотками свежести аромат корицы, – запах его удовольствия и умиротворения, – и провожу по шёлку волос. Продолжаю зачитывать данные о чужих свершениях и подлостях, взлётах и падениях, а пальцы медленно скользят по мягким прядям, иногда касаясь горячей кожи. Долго, очень долго. Я сменяю одни стопки листов на другие, продолжая тихо нашёптывать, даже когда Элор уже спит, среди информации вплетая чарующим, подчиняющим волю голосом:
– Халэнн – мужчина, сексуально он тебя не привлекает.
Но бумаги заканчиваются, а Элор всё лежит, его мерного дыхания почти не слышно, хотя видно, как вздымается грудная клетка.
Надо было взять две коробки с документами, а то и три. Я накручиваю на палец прядь рыжих волос. Вздохнув, откидываю голову на спинку дивана и мысленно обращаюсь к ящикам в спальне, тяну один к себе – осторожно, почти не отрывая от пола, чтобы мгновенно отпустить, если Элор вдруг проснётся: ему не стоит знать, что я пользуюсь телекинезом – способностью менталистов. Тащить такой вес не очень-то легко, но вот коробка уже рядом. Я осторожно спускаю на пол просмотренную, поднимаю новую и берусь за кипу очередных бумаг. По привычке начинаю читать вслух, но потом умолкаю, скольжу взглядом по аккуратным строкам, а пальцами – по рыжим мягким прядям волос.
Знакомое имя – граф Броншер-Вар Конши – цепляет взгляд, знакомое событие… он, глава рода менталистов из Нового Дрэнта, дальний родственник Мокадуса Второго, ныне называемого сбежавшим королём, был гостем на балу в честь дня рождения Карита Третьего, когда тот наконец достаточно оправился после исчезновения Ланабет, чтобы вернуться к управлению империей…
Семь с половиной лет назад
Зеркальная гостиная всегда меня притягивала, манила зайти, постоять, развернуться резко и посмотреть на своё отражение, чтобы на мгновение обмануться, поверить, что Халэнн рядом. Но сегодня я скрывалась здесь от гостей. Архивампиры на празднование явились в полном составе. И Танарэса опять тянет поговорить о погибших сёстрах – его сестру убили Неспящие за то, что она пыталась разведать их секреты. И хотя я ни разу не проявляла благосклонности к разговорам об этом, он будто решил доказать мне, что добропорядочные вампиры страдают из-за группировки Неспящих не меньше, чем другие существа.
Как только он замаячил на горизонте с явным намерением поздороваться и осведомиться о моих делах, я ускользнула в библиотеку, прихватила книгу и ушла сюда, ведь в библиотеке Танарэс меня точно нашёл бы, а моя любовь к уединению в зеркальной гостиной ему пока неизвестна. Никому не известна.
Сидя в одном из трёх развёрнутых к камину кресел, подтянув ноги, я чувствовала себя довольно уютно и в безопасности от нежелательных разговоров, ведь от двери меня за высокой спинкой было не видно. Долгожданный покой: ни навязчивых гостей, ни Вейры с Диорой, опять пытающихся вызвать ревность Элоранарра, домогаясь меня. Из сада и залов доносилась музыка, биография генерала времён экспансии эльфов в Эёран была довольно интересна… красота.
Только одно портило впечатление: бесчисленные кружева на пышных рукавах и кружевной же воротник. Эта новая мода, выряжавшая мужчин не меньше женщин, мне жутко не нравилась: мало того, что неудобно, с кружевами я намного больше походила на девушку. И отвертеться не получалось: на всех официальных мероприятиях Элоранарр велел мне соответствовать его статусу и одеваться модно. Но мне кажется, ему просто скучно страдать в кружевах, а так мы мучались вместе, и все его потоки негодования он мог завершать фразой «Ты же понимаешь, да?»
Подтянув многослойный кружевной рукав, я переворачивала страницу, когда дверь распахнулась, а в следующий миг захлопнулась. Послышался шелест подола, звуки страстных поцелуев. Глухой удар тела о стену и тихий треск ткани. Женский стон. Череда постанываний…
Кровь во мне будто закипела, на миг потемнело перед глазами, и по конечностям разлилась тяжесть возбуждения, а вдоль позвоночника прокатилось тепло, устроилось внизу живота. Ненавижу своё тело: опять надвигался период размножения, и меня могло опалить жаром даже от пошлой шутки, возбудить прикосновение или запах. А уж такие стоны…
Ритм звуков изменился. Судя по тому, что пара так и не перебралась на софу, кого-то имели прямо у стены. Девочки из борделя такое не любили: если сзади пристроятся, есть риск долбиться макушкой или лицом о стену, если придавят к стене спиной, есть шанс свалиться из-за слабости клиента и хорошо, если с него, а не с ним. Но кто-то выбрал именно этот не самый удобный вариант, поленившись пройти лишние десять шагов до горизонтальной поверхности. Неужели так не терпелось? Оба любовника были надёжно скрыты ментальными щитами, так что считать их эмоции я не могла, да и не особо хотела.
