анализа информации, собираемой наземными дронами. Эти небольшие и весьма разнообразные механизмы, прикрытые мощными маскировочными полями, проникали в самые секретные и тщательно охраняемые бункеры, на военные заводы, в закрытые лаборатории и в любые хранилища секретной документации. Пока центральный вычислитель находился в отключке, они функционировали автономно, продолжая выполнять задания, полученные еще до атаки на базу. Теперь же управление сетью дронов вновь оказалось в руках искусственного интеллекта, готового начать целеустремленно собирать информацию, причем именно ту, которая важна для решения задач, поставленных научным и военным командованием Лунной базы, в данный момент сосредоточенным в моих руках.
К сожалению, никаких задач, кроме разведки, дроны решать не могли. Запрет на вмешательство был придуман не на Лунной базе, а в куда более высоких сферах, и помимо инструкций и регламентов, в которых он проходил красной нитью, он учитывался и при создании исследовательской техники. Никакого оружия у дронов не имелось, как и приборов двойного назначения. Конструкторы сделали все возможное, чтобы у пользователей наземных зондов было как можно меньше возможностей влиять на ход развития исследуемой цивилизации.
Полковник Нивен своим приказом отменил для меня запрет на вмешательство. Видимо, в той ситуации он обладал чрезвычайными полномочиями, раз уж искусственный интеллект Лунной базы не поставил под сомнение легитимность этого решения. Вот и сейчас по поводу моих действий на планете я не услышал от центрального вычислителя никаких комментариев. ИИ был готов подчиняться моим приказам, хотя, честно говоря, я опасался его сопротивления. В определенной степени меня это даже напрягало. Это что же такое должно было случиться, чтобы беспристрастный искусственный интеллект позволил себе подчиниться приказу полковника Нивена, явно нарушавшему директивы вышестоящего командования?
— Центральный вычислитель, на связь, — потребовал я.
— На связи, — прошелестел в моей голове негромкий ответ.
— Переключись на женский голос.
— Выбор на мое усмотрение?
— Нет. В штате научной части базы состояла сотрудница по имени Летра. За месяц до нападения мятежников она покинула базу и улетела в центральные миры.
— Подтверждаете выбор?
Я вздрогнул. Последний вопрос был задан голосом моей бывшей подруги. Все интонации имитировались настолько точно, что мне показалось, будто Летра находится рядом со мной, и стоит лишь оглянуться, и я увижу женщину, о судьбе которой мне уже почти год ничего неизвестно.
— Да, — подтвердил я выбор и не удержался от вопроса, мучавшего меня в первые месяцы после посадки на Землю, — о ее судьбе после начала мятежа что-то известно?
— Инженер-исследователь Летра была отозвана с Лунной базы в Центральную Республиканскую Академию для получения нового назначения. В базе данных имеется подтверждение факта ее убытия в Метрополию. Транспорт «Барк-86» должен был прислать навигационной системе базы доклад об успешном завершении первого гиперпрыжка, однако на связь он так и не вышел.
Некоторое время я молча смотрел в окно. Было больно. Я даже не ожидал от себя такой реакции, считая, что все мои чувства к Летре давно перегорели, особенно если вспомнить обстоятельства нашего расставания. Все-таки я тогда очень привязался к этой девчонке, и ее исчезновение из моей жизни стало для меня тяжелой потерей. Мы были слишком разными и по уровню образования, и по социальному статусу. Я видел, что ей хорошо со мной, и сам в ее обществе чувствовал себя легко и комфортно, но перспектив у наших отношений не было никаких, что и подтвердилось, когда на имя Летры пришел запрос из Академии. Жертвовать научной карьерой ради простого лейтенанта она не захотела, да мы ни разу и не обсуждали такую возможность — все и так было ясно. Конечно, сейчас эти переживания воспринимались уже как что-то давно прошедшее, но они связывали меня с прошлой жизнью, полностью отказаться от которой я не мог и не хотел.
— Теперь твое имя — Летра, — произнес я, подавив вздох.
— Принято.
— Мне нужен краткий отчет о событиях в Метрополии и колониях Шестой Республики за последний месяц, предшествовавший нападению крейсера мятежников на Лунную базу.
— Какого характера события вас интересуют?
— Тебя. Называй меня на «ты».
— Принято. Так какие события тебе нужны?
— Все, что имеет отношение к мятежу и причинам нападения на базу. Меня интересуют причины этого безумия и его масштабы.
— О причинах данные неполные. По дальней связи приходили сведения о вспышках мятежа во всех крупных колониях. Очаги неконтролируемой и немотивированной агрессии стали возникать повсеместно почти одновременно. Они сопровождались неадекватным поведением граждан, носившим признаки виртуального психоза в крайне тяжелой форме.
— В чем это проявлялось?
— Отдельные люди и организованные группы граждан, включая военных, госслужащих и сотрудников охраны порядка, действовали агрессивно и осмысленно, пребывая в полной уверенности, что они находятся в виртуальных тренажерах и отрабатывают учебно-тренировочные задачи, поставленные командованием. Многие граждане считали, что находятся в игре и выполняют игровые задания. Изначально поведение и мотивация у разных групп сильно различались, но независимо от исходного посыла, все пораженные психозом быстро находили общий язык друг с другом, принимая единую концепцию происходящего и совершенно не воспринимали аргументы людей, не пораженных психозом, считая их ботами или неигровыми персонажами.
— То есть офицер флота, уверенный, что ведет свой корабль в учебный бой на виртуальном тренажере и встретившийся ему геймер, охотящийся с дубиной на цифровых монстров, прекрасно понимали друг друга?
— Да. Причем геймеры быстро отказывались от сценариев своих игр и принимали легенды тех заболевших, чьи виртуальные миры были наиболее близки к реальности, то есть полицейских и военных.
— Получается вся команда крейсера, атаковавшего Лунную базу, спятила?
— Это не вполне точный термин. По-своему все эти люди были совершенно нормальными. Просто они перестали отличать реальный мир от виртуальности. Вернее, виртуальный мир стал для них более реальным, чем настоящий.
— Но кто заставлял их нападать на обычных людей? Они ведь должны были получать чьи-то приказы! Разве может находящийся в здравом уме офицер Шестой Республики нормально воспринять учебную задачу по штурму собственной столичной системы? А наша база! Во флоте все старшие офицеры знают, зачем мы изучаем слаборазвитые цивилизации. Как можно объяснить такое учебное здание, как уничтожение своей же научной станции? Кому и зачем нужна отработка таких навыков?!
— Они считают обычных людей зараженными, причем зараженными опасно — с возможностью передачи своей психической болезни другим. Их сознание как бы вывернулось наизнанку, перенося все, что случилось с ними самими на граждан, не попавших под воздействие виртуального психоза.
— Но кто ставил им задачи, координировал действия, руководил флотами и армиями? Хотя, подожди… кажется, я понимаю. Они объединялись, используя штатные флотские, полицейские и армейские системы связи и выстраивали собственную вертикаль командования, как будто никакого виртуального психоза и не было.
