с невысокими шляпами на голове, шагали в сторону ратуши, гвардейцы занимали свои посты.
— Юная мисс Кук! — поприветствовал девочку седовласый владелец булочной. — Как поживаете?
— Замечательно, мистер Мидлтон, благодарю! Не беспокоят ли Вас сегодня колени?
— Никак нет, прекрасная леди! — отрапортовал бывший военный. — Благодаря Вашей помощи! Однако, я смею просить, в следующий Ваш визит к мисс Луизе вновь наведаться к аптекарю.
— Конечно, мистер Мидлтон! — участливо пообещала девочка.
— Ваш тостовый хлеб, — протянула недавно взятую из печи белую буханку хозяйка.
От разносившегося аромата и хрустящей корочки разыгрался аппетит, но как бы ни было велико искушение, Ин всегда приносила покупки в целостности.
— Благодарю Вас. — приняла она завёрнутую в бумажный пакет выпечку.
— Ныне слышала на площади, — сетовала хозяйка, — что предсказаны скорые дожди. Так что простуд не избежать, поберегите себя.
— Спасибо, миссис Мидлтон, — поблагодарила Ингрид. — И Вы.
— Готовишься ли ты к пансиону? — поинтересовалась женщина. — В твоём возрасте многие девочки уезжают в Бранствуд, знаменитый своими воспитанницами. Если бы я закончила обучение, смогла бы служить при знатных дамах, вхожих в круг Её Величества.
Девочка опустила глаза:
— Родители хотели отправить меня в Кэпвиль.
— Кэпвиль, пусть не такой именитый, как Бранствуд, однако это вовсе не определяет души и таланты в нём обучающихся девушек. — заверила дама.
— Благодарю, миссис Мидлтон. И всё же, мне нужно помогать матушке в магазине и присматривать за Лили, поэтому я отказалась.
— Помощь родителям — благородное дело, — согласилась миссис Клара, — вот только, когда-то нам приходится отпускать своих детей в самостоятельную жизнь, а Вам расставаться с нами.
— Когда-то это произойдёт, — печально согласилась девочка.
— Что ж, надеюсь, ты найдёшь свой путь. — понимающе ответила проницательная миссис. — Непременно найдёшь! И тогда ни в коем случае с него не сходи.
— Обязательно! — поблагодарила наставницу малышка Ин.
— Передай моё приветствие матушке и отцу, — попрощалась хозяйка, возвращаясь к своим делам на кухне.
— Передам! — попрощалась с ней покупательница.
Мистер Мидлтон вынес завёрнутый в пергаментную бумагу десерт:
— Вот, — протянул он угощение, тут же потерявшееся в корзинке: — Сегодня мальчишка не принёс голубику, поэтому кекс с малиной, — извинился заговорщик, — и ещё, — он понизил голос: — вчера вечером к нам зашла гадалка. Она сказала дать тебе ещё хлеба.
— Не нужно! — разволновалась девочка, — Достаточно и Вашего подарка. Признаться, каждый раз мне немного стыдно его принимать…
— Прошу меня извинить, юная леди, если я заставил Вас испытать стеснение, — искренне извинился старик. — И всё же, даже если та гадалка — не больше, чем лгунья, лучше прислушаться, тем более, цена не так велика. — он снял с прилавка ещё одну буханку, тут же отправив её к первому секрету.
— Я не смогу заплатить. — испугалась Ингрид.
— И не нужно. Это предсказание было для меня, а не Вас. Потому, лишь мне решать, последовать ему либо нет. Учитесь принимать подарки, юная леди, для будущей красавицы — это необходимый навык. — добродушно улыбнулся счастливый семьянин.
— Благодарю, — присела в лёгком реверансе Ингрид, — надеюсь, её слова были не напрасны.
— Надеюсь, они были не об опасности. — подмелил бывший военный.
Озадаченная его словами девочка, попрощавшись, вышла на улицу. Снаружи, по-прежнему, царила размеренная суматоха. Кажется, ничего необычного не происходило. Малышка Ин двинулась к дому.
На площади играла музыка, витал аромат кофе, вкуснейших десертов и сладкой ваты. Небо было ясным, с пушистыми белыми облаками, птицы тренировались к полёту в далёкие страны.
Ингрид вздохнула, смотря на их безмятежный, и вместе с тем целенаправленный полёт:
— Смогу ли я когда-то быть такой же свободной? Парить в облаках, и подобно чародеям, совершать невероятное?
— Поберегись! — крикнул юношеский голос, и в следующее мгновение девочка почувствовала несильный удар по руке, от которого, однако, аппетитная буханка купленного хлеба упала на брусчатку.
— Простите, простите! — извинялся всё тот же голос.
Ингрид перевела расстроенный взгляд с испачканного хлеба вверх, выше своей головы, на виновника случившегося, чуть ни заплакав от досады.
— Простите, простите! — повторял темноволосый кучерявый юноша, одетый в форму прислужника ратуши. — Я слишком поспешил! Простите! Я вовсе не так неуклюж, но сегодня для меня ответственное задание, так что я очень спешу. Простите миледи, ещё тысячу раз прошу прощения! Я непременно возмещу, прошу лишь, дождитесь меня завтра здесь же в этот же час! — на бегу прокричал он, скрываясь в нахлынувшей толпе.
Ошеломлённая Ингрид подняла ещё недавно чистый хлеб, совсем раздосадованная и растерянная.
Она прижала буханку к себе покрепче и продолжила путь сквозь нарядных горожан.
Вернувшись через чёрную дверь магазинчика, девочка вошла в дом.
— Ингрид! — позвала её мама. — Сходи к мяснику, сейчас я не могу отойти сама. — дочь видела, как мама, отбиваясь от бесконечных вопросов Лили, была занята примеркой новых шляпок сразу тремя клиентками.
— Мама, а зачем у этой шляпки перо? — слышался детский голосок.
— Я… — Ингрид поначалу хотела рассказать о произошедшем недоразумении, ставшем причиной потерянных денег, но поняла, что сейчас не время, ведь мама из-за расспросов малышки Лили и обсуждений модницами загадочной гадалки, даже не могла её услышать.
— … обязательно, Бетти! Если она сказала, что нужна розовая шляпка с нарциссом, значит, розовая!
— Но мне больше нравится бежевая с лилией…
— Ни в коем случае! Эта гадалка предсказывает суженного! Она сказала, что я встречу его в красных носках. И, как видишь, сегодня утром ко мне в них явился мистер Браун, у которого заболела служанка!
— Нужен ли тебе такой жених, как мистер Браун? — вновь протестовала вторая.
— Пусть он неказист и жаден, да только его жена унаследует всё, нажитое им долгими годами скупости.
Третья решила перевести тему:
— Миссис Кук, как Вам удаётся сохранять цветы так долго?
— Я научилась у бабушки, она была травницей…
Далее Ингрид слушать не стала. Она не любила сплетни, хотя поневоле часто слышала их от мисс Луизы. Оставив корзину с цветами и хлеб на столе, а также взяв ещё немного сохранившихся после обязательных расходов монет, девочка отправилась выполнять поручение.
Глава 2. Чёрно-белый кот
Мать Ингрид и Лили, София Кук, а в девичестве Хансен, была первой красавицей в родных краях, с белоснежной кожей и светлыми кудрями. Порой малышка Ин расстраивалась, что не унаследовала от неё чистые голубые глаза.
С юных лет София работала в маленьком цветочном магазинчике бабушки, далеко от южных берегов, заботясь о красоте природы. Потому о диких и домашних цветах она знала многое, что потихоньку передавала и дочерям.
Вильям Кук, впервые встретивший красавицу Софию, бережно расставляющую горшки с живыми растениями на прилавке, сразу же влюбился до беспамятства. Долгое время он был сам не свой, ежедневно приходя к магазинчику, но так
