Откуда мне знать?
— Это что такое!? — слегка истерично спрашивает вандал и напряженными ладонями указывает на свой причиндал, чуть испачканный кровью. — Что мне с этим делать!?
«Возьми и помой», — отвечаю мысленно, но в действительности же просто пялюсь на первый половой признак.
Вау... Вот это махина. Дрова колоть можно. Органичный.
Толстый ствол, увитый плотной сеткой вен, и с крупной головкой, казалось, тоже смотрел на меня слегка возмущенно. Бархатный даже на вид, он приковывал все мое внимание и некрасиво открыв рот, я только хлопала глазами.
— Ты чего так смотришь? — смутился незнакомец, лицо которого я даже не рассмотрела. — Членов ни разу не видела?
— Живых нет. Только резиновых, — честно призналась я и наконец подняла глаза.
Лучше бы дальше на член смотрела.
В животе запорхали бабочки, размером с приличного кота, а грудь почему-то заныла, скручивая соски в тугие горошины.
Злая, буквально зверская морда глядела на меня с укором и тенью сомнения. Длинные серые волосы локонами рассыпались по широким плечам, так же ровно, как в рекламе шампуня. Желтые глаза в линзах выглядели жутко, но вкупе с той физиономией, на которой они были, смотрелись вполне лаконично. Нос широкий, с горбинкой, будто пару раз ломанный, густые брови, съехавшие от хмурости к переносице. Все красиво. Особенно рот, с идеальным контуром и формой губ привлекал внимание.
Как будто читая мои мысли, голожопое чудовище с рельефом мышц на животе недовольно принюхалось.
— А..
— Ш! Молчи, — грубо рявкнул он, уткнувшись носом мне в шею.
Щекотно же!
— Отпустите! Я никому ничего не скажу!
— Да умолкни ты! Мешаешь.
Решив не спорить с маньяком, я притихла, вытянувшись в струнку и монотонно попискивая.
Пусть делает что хочет, лишь бы отстал! Странный он. Больной какой-то. Еще и озабоченный.
Завершив свою «проверку», вандал отнял голову от моих волос и напряженно сверкнул пугающими глазами, обнажая заостренный клык в кривой ухмылке.
— Ты не она, — фыркнуло чудище. — Ты не она!
Ясен хрен не она! «Она» кто? Что?
— Ты кто!?
— Виталина-а, — фальцетом провыла я, сползая на пол и закрывая голову руками.
Ошибка. Это была большая ошибка.
Внушительная дубинка теперь болталась перед лицом, запугивая один своим видом.
Господи, по голове стукнет — расколется!
— Какая к демонам Виталина?! Где «Дикий одуванчик»?!
— Я не знаю, о чем вы!
В голове хаотично сталкивались мысли, организуя пробку моего головного дорожного движения. Со всех сторон гудки так, что слышно, наверное, из ушей было. Сердце колотилось как ненормальное, стуча о ребра с силой отбойника.
Ну что за непруха!?
Пять минут явно давно прошли, и в моем рабочем табеле точно числится прогул. Мегера злая как рассоха и бросится убивать меня за свои письки с порога. Если я до нее доберусь живая. Препятствовал этому голый тип передо мной, тоже нехило приложившийся головой и несший откровенный бред. Еще и надругался! Но если о девственности я думала в последнюю очередь (тридцать пять лет, как-никак, фиг бы с ней), то вот его утверждения о том, что я — это не я, были куда страшнее.
Вспоминая все документалки о шизофрениках, пришла к выводу что единственный шанс спастись — трахнуть его тем то тяжелым по голове и бежать. Оглядела пол вокруг себя, и примерзла взглядом к длинному резиновому пенису с двумя головками. Рядом, родненький, упал. Как раз вовремя.
Пока чудовище материлось и выговаривало свои претензии стене над моей головой, аккуратно придвинула к себе палочку-вырубалочку и затихла, выжидая момент.
— Что теперь с тобой делать, Ви-та-ли-на, — прорычал он. — Куда девать? А?
Вновь обратив на меня внимание, тип резки наклонился, заставляя мурашечки броситься наперегонки по моим рукам.
Вот он. Момент.
Набравшись храбрости, что было сил замахнулась своим оружием, с перепугу закрывая глаза.
Глава 2
Жаль, нет мобильника под рукой. За фотку с застывшим передо мной выражением лица я набрала бы плюс сто-пятьсот подписчиков в соцсетях и стала бы зарабатывать на блогах. Это что-то с чем-то: громила, выточенный из камня, с чистейшим офигеванием в глазах, из которых, кажется, вот-вот линзы выпадут. Просто чума!
Он перехватывает мое запястье и, чуть завернув, заставляет выронить игрушку.
— Альфу членом по голове? — Обалдело округляет глаза, напирая на меня. Пригвождает к стене, коленом разводит мои ноги и, маниакально вдохнув запах моих волос, обнажает зубы: — Не почувствовала запечатления? Как так? Невинность твоя мне подарена. Меня пометила. Клеймила. В груди жжет.
— Это изжога, — отвечаю я с застрявшим в горле хрипом от испуга.
Все бабочки из живота вмиг улетучиваются, как только мужские глаза начинают наливаться кровью. Всматриваюсь в них и обнаруживаю для себя, что не замечаю линз. Но ведь такого природного цвета у радужки просто не бывает!
— Ты хоть понимаешь, что теперь мне нужно жениться на тебе?! Сделать тебя своей самкой?! Волчицей… — в его голосе вместе с угрозой звучит отчаяние.
Неудивительно, он же умом тронутый. Какая самка? Какая волчица? Бухой, что ли?
Он опять принюхивается. Задолбал уже, блин! Я в канализационный люк провалилась. От меня и так тот еще душок, а этот придурок кайф от него ловит. Дегенерат какой-то.
Оторвав от моего лифчика бейджик, он ухмыляется. Успеваю прочитать на нем «БарСук», прежде чем он летит в сторону.
— Больше это тебе не принадлежит, — продолжает отмороженный патлатый. — Теперь ты моя истинная. Правда, я пока даже отдаленно не представляю, как представлю стае своей парой… — смеряет меня оценивающим взглядом. — Шлюху.
Ну знаете ли, это уже слишком! Дурнушка — да. Зашоренная — согласна. Но назвать меня шлюхой!
Мужчина оставляет меня, приоткрывает дверь комнатушки, в которой мы зажимаемся, и кричит:
— Басанти!
Из глубин затемненного зала сюда тянется странная развеселая до упоротости музыка, громкие голоса, пьяный смех и клубы табачного дыма.
Я сползаю по стене, щипая себя за тыльные стороны ладоней. Это какой-то сон. Бред. Кошмар. Но ощущения настолько живые и реальные, что я начинаю сомневаться в призрачности происходящего. Опять рукой шарю в поисках какого-нибудь оружия, успокоительного, талисмана, в конце концов, пока мужчина, только что лишивший меня девственности, тихо перешептывается с какой-то девицей лет восемнадцати. Та стреляет в меня глазками, кивает, поддакивает. Я поднимаю с пола первую попавшуюся коробку и прижимаю к груди, молясь, чтобы эта штуковина вернула меня домой — к моей озабоченной начальнице, которой я буду покупать резиновые члены на любой вкус и цвет, лишь бы выбраться из этого дурдома.
