в основе честь Родины и науки, их упорство, никакими лишениями, опасностями и искушениями личного счастья непобедимое, стремление к раз намеченной цели, богатство их знаний и трудолюбие, привычка к зною, холоду, тоска по Родине... делают их в глазах народа подвижниками, олицетворяющими высшую нравственную силу...»
Русская Америка. Русские на Аляске. Русские в Калифорнии. Поразительно, как мало известно широкому кругу читателей о событиях, связанных с этими, никого не удивлявшими полтораста лет назад словосочетаниями.
Ко времени начала действия нашего повествования границы русских владений на Аляске значительно расширились, в далекой Калифорнии был заложен Форт Росс. И где бы ни появлялись россияне — сама История свидетельствует об этом,— они несли народам идеи мира, дружбы и братства людей на Земле. Потому и местные туземные жители, будь то индейцы или алеуты, практически всегда проявляли дружелюбие к русским людям, ибо крайне редко встречали с их стороны какие-либо притеснения. Они с готовностью помогали в промыслах, служили проводниками и нередко предпочитали возводить свои бараборы и типи вблизи русских поселений. Отдельные же случаи недружелюбных действий индейцев по отношению к россиянам объяснялись прежде всего подстрекательством иностранных купцов-мехоторговцев, так называемых бостонцев, стремившихся подорвать влияние наших соотечественников. Незаконно проникавшие в воды Русской Америки провокаторы задаривали, подкупали туземных тойонов, снабжали их оружием, а затем подбивали к выступлению против россиян. «Озлобление сих диких народов,— писал по этому поводу Кирил Хлебников,— есть произведение просвещенной зависти. Сие исчадие корысти и других гнусных пороков возродилось у иностранцев, торгующих по проливам». Однако даже неспокойные, воинственные племена тлинкитов-колош, особенно усердно подстрекаемые бостонцами, все же предпочитали жить с россиянами в мире.
Но думать об охране своих заморских владений и, говоря словами Петра Великого, ограждать Отечество «безопасностью от неприятеля» все же приходилось. Дабы защитить Русскую Америку от посягательств иноземцев, что вели контрабандный промысел пушного зверя и торговлю с туземными народами, снабжая их огнестрельным оружием и натравливая на русских промышленных людей, «по высочайшему указу» введена была патрульная служба — крейсирование военных кораблей флота российского. Так, к примеру, капитану второго ранга М. П. Лазареву, командовавшему отрядом судов в составе фрегата «Крейсер» и шлюпа «Ладога», предписывалось: «Не допускать всякой запрещенной торговли и всякого посягания вредить пользам (России) через нарушение спокойствия в местах, посещаемых промышленниками; также всякого предприятия, имеющего целью доставления тамошним природным жителям... огнестрельного и другого оружия для военных потребностей».
Много подвигов совершили славные мореходы и землепроходцы российские. Отважные путешественники, пренебрегая опасностями, рискуя жизнью, смело . бороздили просторы океанов, продирались через дремучие леса, стыли в ледяных пустынях... Неукротимая энергия и предприимчивость первопроходцев-россиян, совершавших подвиг свой во имя Знания и во славу Отечества, не могут не восхищать потомков. Они несли первобытным народам представления о добре и справедливости, в свою очередь, получая от них всевозможные знания о девственной североамериканской природе. Доставшиеся нам в наследство высоконравственные идеалы взаимопонимания между людьми двух различных континентов совсем не грех воскресить еще раз в памяти. Думается, что сегодня, в наш далеко не спокойный век, о них ни в коем случае не следует забывать.
В научных сферах вокруг проблем Русской Америки до сих пор не утихают исследовательские страсти: ниспровергаются старые гипотезы, выдвигаются новые, изменяются представления о вещах, казалось бы, хорошо изученных.
Предлагаемая на суд читателя книга отнюдь не претендует на новое слово в исторической науке, не ставит она и цели обострить противоречия или, напротив, упразднить их. Ее задача — в популярной, увлекательной форме еще раз привлечь внимание к удивительным страницам Отечественной Истории.
Кого-то, возможно, удивят пространственно-временные противоречия сюжета и высказывания по ходу развития событий относительно вещей, казалось бы, к основной теме не имеющих отношения. Что ж... здесь сознательно расширены хронологические рамки и тематический охват повествования. Плохо это или хорошо — судить читателю. Автор считает также своим долгом предупредить, что почти все основные действующие лица вымышлены, а подлинно существовавшие задействованы главным образом в отступлениях-эссе.
Воссоздать исторически полную, к тому же точную картину эпохи и при этом сохранить художественную выразительность повествования — задача не из легких. Занимательность не всегда в ладах с достоверностью. Фантазии тесно в прокрустовом ложе факта. В какой мере удалось совместить эти во многом несовместимые вещи, судить опять-таки читателю. Возможно, и некоторые повороты сюжета могут показаться несколько неожиданными и даже невероятными. Но повторим вслед за Мыслителем: «Ведь это прекрасно — в наше время стремиться верить в возможность таинственного, непознанного, прислушаться к откровениям невероятного, удивиться ограниченности голого факта, познать, затосковавшим в оглашенной реальности, великолепие загадочного и вознестись над горькою юдолью буден, примерить хотя бы в грезах, позлащенные крылья надежды на необыкновенное, сверхъестественное». Предлагаемая читателю книга призывает его не лишать себя чудесного дара — фантазии, не обременять ее веригами суетно-приземленных представлений, не опошлять свое восприятие событий бездушно-пренебрежительным отрицанием Поэтической Загадочности Мира.
Сознательно сохраняя некоторые наименования, слова и выражения, которые бытовали в те стародавние времена, мне хотелось насколько это возможно сохранить и передать дух той эпохи. Впрочем, читатель по необходимости может заглянуть в словник-вокабуларий, помещенный в конце книги.
Остается лишь добавить, что события, описанные в этой книге, охватывают в основном — не считая некоторых экскурсов в прошлое и немного в будущее — первую половину XIX столетия. Место действия первой части — Аляска и Залив того же названия; второй и третьей... Однако не лучше ли будет обратиться к суждению знаменитого российского морехода Василия Михайловича Головнина: «Новая Калифорния простирается от миссии Св. Диего, в широте 32°49' до широты 37°; а старая от той же миссии до мыса Св. Луки в широте 22°50/. Хотя пределы Новой Калифорнии к северу не назначены испанцами и губернатор в Монтерее сказал Лаперузу, что она простирается до конца Америки, но после испанское правительство в разных случаях было принуждено отступиться от сего нелепого притязания. Итак, утвердительно можно положить 37° широты северным ее пределом; далее же начинается Новый Альбион. ...Часть северо-западного берега Америки, называемую Новым Альбионом, должно считать между широтами северными 38 и 48°, ибо английский мореплаватель, второй путешественник вокруг света, Дрейк, назвавший сим именем американский берег, видел протяжение оного от широты 48° до широты 38°. В сей последней он открыл залив, в котором стоял на якоре и который впоследствии получил название Дрейкова залива...»
Автор
Интродукция.
Командор ордена святого Иоанна Иерусалимского
Ненастье ушло с рассветом... 6 августа 1805 года у входа в Ново-Архангельскую гавань на Ситхе показался бриг «Святая Мария». Главный правитель Русской Америки Александр Андреевич
