Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
ортодоксии: одни императоры были плохи, потому что впадали в ересь, то есть выбирали «утраченное христианство» – отход от соборных канонов, постановлений, норм, правил, догматов Церкви; другие, даже не очень талантливые, хороши только потому, что отстаивали чистоту ортодоксальной веры.
В Византии христианство влияло на повседневную жизнь, пожалуй, больше, чем в какой-либо другой христианской стране. Единство ее удивительной общности обеспечивалось прежде всего «церковным общением», и церковное отлучение от него считалось одной из самых тяжких кар. Поэтому для того, чтобы быть римлянами (ромеями), надо было жить на римской (пусть даже бывшей) территории и, самое главное, невзирая на этническое происхождение, быть не просто подданными римского (ромейского) императора, но обязательно свободными христианами, свято чтущими Божии заповеди и мощь своего единого централизованного государства. Заметим: рабы и исповедующие иудаизм к ромеям не относились.
Этническая консолидация населения Ромейского царства, то есть формирование национальной общности, известной как «византийские греки», развернулась не скоро, так что термин «ромеи» долгое время не имел определенного этнического содержания. Византийское общество было очень иерархизировано, но даже его правящий класс состоял как из выходцев, имевших греческое происхождение, так и из представителей других этносов. Греческий язык действительно был доминирующим, но для многих, особенно в сельской местности, он не являлся основным, а кое-кто его вообще не знал. Таким образом, важно сразу понять, что ромеи понимались в политико-конфессиональном смысле, а не этническом. Культурная идентичность, осознание своего превосходства и исключительности играли важнейшую роль в жизни страны и лежали в основе успешной борьбы Византии за существование в течение очень длительного времени. Лишь с XI в. византийцев все чаще стали связывать с понятием «средневековые греки», которое постепенно вытеснило прежнее, «наднациональное», что стало предвестием конца этого государства, народ которого цепко держался за веру в Бога, царя и собственные традиции. С этим же временем совпадает появление у него непримиримых соперников не только на Востоке, как прежде, но и на христианском или, как тогда чаще говорили, латинском Западе.
Раскинувшись на двух огромных континентах, в Европе и в Азии, а поначалу простирая власть и на Северную Африку, Ромейская держава играла ведущую роль в средневековом мире и оказывала колоссальное влияние на ход международных событий. Ни одно другое государство Европы и Ближнего Востока не имело такого количества непосредственных контактов, мирных или же враждебных, с таким множеством стран и народов, как Ромейское царство, неизменно вызывая у них смешанные чувства восхищения, вожделения и зависти. Врагов и союзников оно повергало в трепет золотом и благочестием веры, железной поступью своих намного более организованных армий, двигавшихся слаженно и бездушно, как механизмы; секретным страшным оружием в виде метаемого издалека, облепляющего и испепеляющего «жидкого огня»; несокрушимыми каменными твердынями крепостей, построенных с учетом всех достижений фортификации; звериной настойчивостью опытных полководцев, для которых в искусстве войны, казалось, не осталось никаких тайн.
Романия всегда оставалась воюющей империей. Так она жила из года в год, из столетия в столетие. Впрочем, в отличие от римлян-милитаристов, ромеи, будучи обществом, готовым к войне, в редких случаях нападали первыми: они были не столь воинственны и предпочитали разрабатывать разные стратегические и дипломатические способы защиты вместо агрессивных действий. Нелепыми представляются обвинения западноевропейцами Византии в неких поползновениях в сторону соседей. Насколько известно из истории, византийская армия не жгла и не грабила Париж или Лондон. А вот обратный факт имел место по отношению к Константинополю. Сами же византийцы воспринимали войну как неизбежное зло и при малейшей возможности стремились решать спорные вопросы посредством тонкой дипломатической игры. Даже в тех случаях, когда византийцы предпринимали явно завоевательные походы, они ни разу за всю свою тысячелетнюю историю не вышли за пределы прежней Римской империи. Так что, с точки зрения ромеев, они всегда вели справедливые, освободительные войны. Им было что защищать, и они знали, за что воюют. Для них была важна не столько военная победа силой оружия, сколько победа духовная, победа благочестия.
Ромейскому царству, как и Древней Руси, выпало на долю вести очень важную для судеб Европы борьбу с опасными врагами из Азии. Ему довелось сдержать готов, разгромить персов, остановить экспансию стремительно объединившихся арабов на самом пике ее развития, стереть в прах целые армии завоевателей, принять на себя главный удар бесчисленных кочевых народов – гуннов, аваров, тюрков, протобулгар, печенегов, половцев-куманов, сельджуков, турок-османов – и тем самым обеспечить существование многих европейских государств, дать им развиться, стать на ноги. Именно поэтому его собственная история оказалась впечатляющей последовательностью политических и военных потрясений. Романия платила за все по полному счету, платила за себя и за других, давая им возможность выжить, развиться, прикрывая собой неблагодарный Запад от грозных взоров Востока. Не будь этого бастиона христианства, этой великой плотины, что ждало бы Европу, на каком языке говорили бы мы сегодня и какому богу поклонялись бы?
Как верно заметил византинист Дэвид Тальбот Райс, «нет на свете страны, история которой являла бы нам столь же поразительное смешение доблести и предательства, таланта и бездарности, умения и беспомощности, набожности и соглашательства. …Нет в мире другого государства, чья история являла бы собой такое единство противоположностей, нет другой культуры, которая представляла бы собой такой сплав материального и духовного». Эта была неповторимая древняя христианская Империя – и этим все сказано. Она удивительным образом отразила преемственность и изменчивость в своем развитии, то, что историки называют мудреными словами «континуитет» и «дисконтинуитет». Первое проявлялось в верности традициям, сохранении централизованной бюрократии, управленческого аппарата, упорядоченной налоговой системы, кодифицированных норм римского права, функций города, внешних черт быта, второе – в переменах типов собственности, социальной структуры, системы ценностей мировоззрения, то есть в глубинных, медленно складывавшихся преобразованиях.
Прямая наследница греко-римского мира и эллинистического Востока, Византийская империя стала центром блестящей и весьма своеобразной культуры. Впитав в себя культурные традиции Запада и Востока, ромеи создали яркую и оригинальную цивилизацию с мощным и продуктивным зарядом, которую можно по-разному оценивать, но которой нельзя не восхищаться. Этот заряд позволил стране просуществовать как глобальному политическому фактору более тысячи лет.
Длительное время Ромейское царство оставалось недосягаемым образцом для подражания для стран и народов Европы, предметом восхищения всех ее владык, королей, герцогов и графов, какого бы уровня власти они ни достигали. Полная внутреннего благородства, благочестия, изящества и пышности, торжественности и глубины, напряженности мысли, византийская цивилизация притягивала многих своей мудростью. Она всегда была неисчерпаемым кладезем полезных знаний и богатого опыта. Ее культурное влияние распространялось на различные племена и народы и проявлялось в самых разнообразных сферах: религии и философии, праве и дипломатии, письменности и образовании; проникало в литературу, зодчество, живопись, музыку. Даже непримиримые враги –
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
