и моя жизнь была окончательно определена.
Как только я его увидел, я был потрясен. Его лицо, его излучение, покой, который исходил от него, степенность его осанки, легкость его жестов, походка, манера говорить, взгляд, улыбка — все происходило из иного мира. Во всем его существе чувствовался долгий труд Посвященных и Учителей, труд терпеливый, упорный, благородный и бескорыстный. Мир, огромный по своей глубине, своему богатству и красоте, — вот что нес Учитель.
Впоследствии, что на меня произвело сильное впечатление в Учителе, это его чувство собственного достоинства. Но вам, возможно, трудно понять, что я этим хочу сказать, потому что для большинства достоинство — неясное понятие, они склонны смешивать его с гордостью или гордыней. Достоинство Учителя было в осознании сокровищ, которыми Бог наделил его, и в желании сохранить их безупречными. Да, истинное достоинство — это уважение всего того, что Бог дал нам, начиная с нашего физического тела, а также нашего сердца, нашего разума, нашей души и духа. Сколько раз я замечал у Учителя стремление защититься от любой грязи физической или психической. Чувствовалось, что ему постоянно хотелось сохранить богатства, которые были в нем, чтобы однажды он смог вернуть их Создателю еще более преумноженными и сияющими.
И именно этому достоинству, этому уважению к самому себе он хотел научить своих учеников, заставляя их осознать, что они — храм, дарохранительница Вечности, куда должны входить и выходить только чистая пища, чистые мысли, слова, чувства. Все те, кто не следит за тем, что в него входит и что из него выходит, кто позволяет себе делать что угодно, заниматься чем угодно, говорить или думать о чем угодно, не могут осознавать их истинного человеческого достоинства.
То, о чем я вам сейчас расскажу, произошло в Варне, в то время когда я познакомился с Учителем и пришел навестить его. Это было во время войны на Балканах. В тот вечер мы долго разговаривали, и я возвращался поздно, когда комендантский час уже начался. Внезапно на углу улицы я натыкаюсь на двух конных гвардейцев, которые останавливают меня, говоря: «Куда вы идете в такой час?» — «Я возвращаюсь домой». — «Хорошо. Но сначала пойдемте с нами». И я вынужден был следовать за ними. Я шагал, думая об Учителе, и был так счастлив от нашего разговора с ним, что мне было все равно: проведу я эту ночь в тюрьме или нет. Вдруг без всякой причины патруль изменил отношение ко мне и говорит: «Ладно, идите отсюда! Возвращайтесь домой. Мы только проводим вас до конца дороги, чтобы вас не остановил другой патруль, но не вздумайте больше выходить в этот час». Я был счастлив от такого поворота дела, и на другой день уже забыл об этом случае.
Несколько дней спустя я вернулся к Учителю. Он принял меня улыбаясь и сказал: «Ну, как все прошло в тот вечер? Гвардейцы были любезны с тобой, не так ли?» — «Как, Учитель, вы знаете все, что произошло? Как вы это сделали?» — «Я сказал гвардейцам: отпустите его, пусть он спокойно возвращается домой, это хороший ученик». После этого случая я понял, как легко было Учителю, который был ясновидящим, говорить так незримо. Те, кто задают себе вопросы о реальности мысли: может ли она путешествовать в пространстве, готов ли человеческий мозг принять ее, поразмышляйте над этим фактом. Учитель сказал гвардейцам: «Это хороший ученик, оставьте его», и их души повиновались, потому что призыв Учителя — это приказ.
Иногда, когда мы с ним беседовали, Учитель смотрел на небо и разглядывал фигуры, нарисованные облаками. «Михаил, — говорил он мне, — сегодня после полудня из Софии приедут три человека, чтобы меня повидать». — «Из чего это видно, Учитель?» — «А это облака мне об этом возвещают, — отвечал мне он, — они явились меня предупредить». На каком языке, я не знаю, но благодаря Учителю, я узнал много вещей подобного рода. Он мне также объяснил, что по облакам, которые видны над городом, можно узнать о достоинствах его жителей.
Какое-то время я жил с одним из моих друзей. И вот однажды, когда я вернулся, друг мне сказал, что во время нашего отсутствия к нам проник вор и унес много вещей, в том числе радиоприемник и часы, принадлежавшие мне. Я слышал, как Учитель говорил, что когда вор крадет у нас какие-нибудь вещи, то это часто из-за того, что по некоторым причинам они на самом деле нам не принадлежат. Я ответил другу: «Если эти вещи действительно наши, мы найдем их; если мы их не найдем, значит они нам не принадлежат, и сожалеть не стоит». Мой друг был очень разумен, но будучи исключительно практичным человеком, он нашел мои шутки немного неуместными и предпочел подать жалобу в комиссариат полиции, где он назвал свое имя и мое.
Двумя днями позже я был вызван в комиссариат. Комиссар, увидев меня, спросил: «Вы ученик господина Дынова, не так ли?» — «Да, а как вы об этом узнали?» — «По вашему лицу». — «Так, значит, вы знаете Учителя?» — «Да, я с ним познакомился, и я расскажу вам как». И забыв о грабителе, он начал: «Как вы счастливы, имея такого Учителя! Почему я так думаю? Так вот. Во время войны я оказался на фронте в Македонии. Мой отец был тогда губернатором Варны. В те времена было трудно посылать письма на фронт и получать их оттуда, и мой отец очень переживал, не получая обо мне известий. Когда он узнал, что ваш Учитель находится в Варне, то пошел повидать его, чтобы узнать, где я нахожусь. Учитель закрыл на мгновение глаза, чтобы отыскать меня, затем сказал: «Сейчас ваш сын в лесу со своими товарищами, они прячутся, потому что над лесом летают самолеты и сбрасывают бомбы, и им страшно — это очень открытое, незащищенное место. Рядом с ними течет ручей… Сейчас бомба только что упала на то место, где они прячутся… Ваш сын ранен, но не смертельно. Он будет спасен, не беспокойтесь, я могу вас заверить, что он не умрет и вскоре вернется в Варну. Идите, встречайте его на вокзале такого-то числа (Учитель уточнил день и час), он приедет в этот день с рыбой». Мой отец был очень взволнован, но вернулся успокоенным. В день, указанный вашим Учителем, он приехал встречать меня на вокзал с друзьями и обрадовался, увидев меня с рыбой!
Впоследствии, мой отец, зная, что Учитель был также и френологом, привел меня к нему, чтобы
