Вдобавок к наблюдателям и приборам предупреждения на различныхвысотах существовали воздушные сети надзора. Прошлым вечером его аппаратэффективно заблокировал их на пути вниз, возможно он повторит тоже самое напути назад. Малакар проверил хроно и втянул большее количество очищенной легкимсмеси. У него на Бланчене не было забот с очисткой воздуха, из-за виданаблюдателей, рабочих, технических устройств, находившихся там.
Менее чем в сорок минут…
Бланчен не имел океанов, озер, речек, ручьев. Ни частицыследа местной жизни – только атмосфера свидетельствовала, что что-то однаждыздесь обитало. Эпизод недавней истории Бланчена – выдвижение идеи поддержкибеглецов вселенной, чтобы заменить ими отсутствие жизненных форм мира. Изэтого, однако, возникли две проблемы: расходы и факт, какая альтернативапростому заселению была предложена. Объединение промышленников игрузоотправителей стояло за то, что эти сухие земли и предохраняющая атмосферапредоставляют уникальную возможность для использования планеты под склады. Онипредлагали организовать товарищество на равных правах и, как их часть, взять насебя обязательства по развитию и заселению планеты. Эти сроки были приемлемы,были приняты и выполнены.
Теперь Бланчен лежал как дарилайдовый плод с миллионамиглаз. Тысячи межзвездных грузовых судов постоянно рисовали круги на орбите, амежду ними и сотнями тысяч посадочных доков сновали транспортные катера,привозящие и принимающие. Три луны Бланчена служили центрами по контролю задвижением и дополнительными гаванями. Наземные экипажи, работающие внетерритории центров, передвигались между доками и хранилищами, привозили ипринимали. Зависящие от продукции промышленности и требований потребителеймиров, специализированные доки, площади или комплексы могли быть постояннозаняты, частично простаивать, а то и полностью свободны. И наземные экипажиперебрасывались в соответствии с колебаниями активности. Людям хорошо платили,жили же они в условиях военного положения, объявленного в мирное время. Вотличие от складов, однако, которые служили миру, их построившему, пока пространстводля хранения в космосе стоило денег, а длительное хранение вследствие тогонаиболее, перевозка грузов на межзвездные расстояния производилась за оченьвысокую плату.
Вследствие этого, незначительные товары, в которых не былобольшой потребности, могли содержаться здесь годами, даже веками. Здание,которое посетил Малакар, оставалось непотревоженным вот уже два земных месяца.Зная это, он ожидал только незначительных трудностей; вот разве что дело,которое он спланировал, пойдет не по заранее намеченному графику.
Принимая во внимание перегрузку центров контроля задвижением, а также систему наведения и уклонения, запрограммированную в егокрошечном персональном катере, Персее, он чувствовал, что не пойдет на слишкомбольшой риск, оставив ДиНОО и войдя на территорию Объединенных Лиг, чтобыпопасть на Бланчен. Если они обнаружат его и убьют, он будет невиновен. Еслиобнаружат и схватят, или будут обладать возможностью вынудить его к сдаче, уних не будет другого выбора, кроме как послать его домой. Но они, допросят его,с применением наркотиков, раскопают то, что он сделал, а затем уничтожат следыего деятельности.
Но если они не найдут его внутри, во время…
Он глухо захихикал.
…Птица ударит еще раз, разрубит еще одного червяка.
Его хроно выдал девятнадцать пятьдесят.
«Где ты, Шинд?»
«Над тобой, смотрю.»
«В этот раз, Шинд, должно быть все в порядке.»
«Кажется так, как ты и описывал.»
Три транспорта полыхнули над ними, держа курс на восток.Малакар провожал их взглядом до тех пор, пока те не скрылись из виду.
«Ты устал Капитан», – сказал Шинд, переходя к прежнимформальностям.
«Нервы напряжены. Вот и все, Лейтенант. Как ты?»
«Очень похоже. Меня в основном, конечно, заботит мой брат…»
«Он спасен.»
«Я знаю это. Но он не откликнулся на наши заверения. Онвырос в одиночестве, испугался. Он придет в себя, невредимый, и мы скорообъединимся.»
Реплик больше не последовало, Малакар втянул еще смеси иподождал.
Через шесть минут (как же долго) его потревожили.
«Он идет! Сейчас! Он идет!»
Улыбаясь, он напряг мускулы и взглянул вверх, зная, что ещенесколько мгновений не сможет разглядеть то, что заметили глаза Шинда.
Он упал как паук и повис как мрачный раскрашенный поплавок.Какое-то мгновение он покачивался над ними, пока Шинд не пошел на абордаж. Вследующее мгновение он опустился ниже и вытянул перекладину. Схватив ее,Малакар подбросил свое тело вверх и стал втягиваться в брюхо Персея мимо маскиМедузы с улыбкой Моны Лизы, которую нарисовал собственноручно. Он вытянулся какзмей, но должен был вползти как червь.
Он сплюнул через люк, перед тем как тот закрылся, заслонивчасть здания внизу.
Хейдель ван Химак на пути к Италбару наблюдал смерть своихкомпаньонов. Их было девять – все добровольцы – кто отправился вместе с нимчерез дождевой лес Клича к горному городу Италбару, куда он стремился; Италбар– тысяча миль от космического порта. Он взял автомобиль на воздушной подушке,чтобы добраться до города. Сделав вынужденную посадку, рассказал свою историюпоселенцам у реки Барт, которые и отправились вместе с ним на запад. Теперьосталось пятеро из девяти, сопровождавших его. Сейчас один из пяти был в поту,другой периодически заходился кашлем. Хейдель пропустил свою рыжую бороду междупальцами и продолжил: вдавил свой черный ботинок в растения, чтопредположительно покрывали тропинку. Его рубашка, мокрая от пота, прилипла ктелу. Он предупреждал их, как опасно идти вместе с ним, он раздумывал. И всепроизошло не так, как если бы они ни о чем не знали.
Они слышали о нем, слышали, что он святой, что идет смиссией милосердия.
– Последнее верно, – говорил он им, – но выне учитываете, какие трудности встретите, отправившись вместе со мной.
Они улыбались. Нет, ему необходим кто-то, кто защитит отзверей и покажет тропинку.
– Смешно! Укажите мне правильное направление и я будутам, – заметил он. – Да, вы будете со мной в большей опасности, чемпутешествовали бы одни.
Но они снова засмеялись и отказались показать дорогу, покаим не будет позволено сопровождать его.
– Но это может быть смертельно, находиться со мной такдолго! – запротестовал он.
Но они были непреклонны.
Он вздохнул.
