длиннющий маникюр, и пальцы изнеженные. Нужно было вначале навести справки. Дурёха!
Твою мать… как я облажалась.
Но, что задумал Мирский? То, что было именно так, даже не сомневалась.
Мне ничего не оставалось, как это узнать… Но уже наперёд знала, что мне не понравится.
Глава 2
На ватных ногах я пошла к нему.
Не обращая внимание на дикие вопли наблюдателей за моим фиаско, я шла, смотря в лицо Мирскому.
Гадёныш смотрел на меня, ухмыляясь. Такого довольного я его давно не видела. Очень давно. Когда ещё были детьми, и он ломал мои игрушки. Паразит…
Но мы выросли! Всё изменилось, и теперь игрища у нас с ним были посерьёзнее.
– Смотри-ка, Яр, она всё же сделала это, – ржали в голос его друзья. – Как ты и говорил… сама приползла.
Кто-то из них комментировал каждый мой шаг, чтобы всё это выглядело эффектнее, но я не реагировала.
– Захлопнись, Ник, не видишь, Филипок меня желает, и ты сбиваешь весь её настрой, – его губы снова растянулись в нахальной улыбке. – Ну? И чего ждём? Давай… собери на затылке волосы и падай на колени, – проговорил он, указывая глазами на деревянный настил под его белоснежными кроссовками.
– Что? – задохнулась от услышанных слов.
Он решил, что я стану перед ним на колени и стану просить разрешения, чтобы на секунду прижаться к его губам? Совсем мозгами поехал… Кретин!
– Ты не перегибаешь? – стиснула пальцы в кулак от обуявшего меня бешенства.
Так хотелось врезать ему звонкую оплеуху, как тогда на детской площадке, когда нам было по шесть, за то, что он пытался состричь волосы у моей любимой куклы. Но сейчас у меня это вряд ли уже получится. Мальчик заметно подрос. Стал высоким, широкоплечим, ведь времени зря не терял, систематически таская в спортзале железо.
То, что девушек он не трогает, была в этом уверена. Надежда Петровна и Владислав Викторович воспитывали сына правильно. Вот только в глазах Яра я была не девушкой, а вечным соперником, которого он терпеть не мог, и при каждом удобном случае это доказывал.
– Перегибаю? – хмыкнул он, приподнимая свою бровь. – Даже не начинал. Ты, видимо, даже не догадываешься, что тебя ждёт. Хочешь просвещу?
Не дожидаясь моего ответа, он стал демонстративно расстёгивать ремень на своих джинсах.
Вот чёрт!
– Намёк ясен? – не разрывая нашего взгляда, спросил он. – Или мне продолжить?
Ошалело, я уставилась на его джинсы, потом снова вернулась к его глазам.
– Рехнулся? – выдавила из себя, преодолевая шок.
– А ты думала, тебя ждёт поцелуй прекрасного принца? – заржал он, запрокидывая голову назад.
Сборище окружающих отморозков его тут же в этом поддержало, приправляя смех плоскими шуточками.
– Учитывая наши с тобой интересные отношения – это слишком просто для тебя, не находишь? – спросил он меня, скалясь. – Минет, детка… я уже готов. Можешь начинать…
Меня тут же затошнило от той мерзости, что он мне уготовил. Это так было похоже на него. Меньшего даже не стоило ждать.
– Отказываешься? – поинтересовалась за моей спиной Савельева, цокая языком. – Ай-я-яй!
Даже трибуны утихли и все взгляды, и слух был устремлены к нам.
– Тогда, как и договаривались, ты по собственной воле покидаешь универ. Дорогу до деканата напомнить? – глумилась белобрысина.
Вот гадина! Да и я хороша. Поверила в свою победу настолько, что даже не подумала, о том, что исход состязания может быть иным.
– Уговор был на поцелуй, – уточнила, обернувшись к ней.
– Ну, что я могу поделать, если парень против и предлагает тебе альтернативу? – пожала она плечами. – Я совсем не против.
Твою мать… спелись! Как я и думала!
И как выпутываться из этого дерьма? Уходить из универа мне не хотелось. Родители этого явно не оценят. А выполнить то, что предлагал Мирский? Даже в мыслях не могла представить себе подобного.
И что теперь делать?
– Яр, поиграли и хватит. По-моему, публичного унижения с тебя вполне хватит, – сказала Мирскому.
– Ты не права. Доволен я буду, когда твои губки сомкнуться на моём члене, – ответил он мне и потянулся к своей ширинке. – Ну, так что, Филипок? Готова поработать ротиком?
Вот же мразь! И ведь не шутил сейчас совсем. За столько лет хорошо выучила его выражения лица и могла с легкостью отличить, когда он говорит правду или блефует.
Что ж! Отлично! Пусть будет по-твоему, ублюдок…
– В память о нашей давней дружбе, может, обойдемся без зрителей, Ярослав? – проговорила я, делая последнюю попытку.
– Дружбе, говоришь? – усмехнулся он. – Ты права. Можно сделать скидочку. Отпущу твоего Пипито. Сегодня вечером. Если мне понравится…
Вот тварь! Значит, это был всё же он. Неделю я не могла найти своего пса чиху. Что только не делала. Думала, возьму грех на душу и убью свою младшенькую, когда с прогулки она вернулась без него. А тут вот как оказывается…
– Я постараюсь, – натянула на себя улыбку, стараясь сдержать дрожь в теле от злости распирающей меня. – Очень постараюсь.
Сделав шаг к нему, собрала свои тяжёлые тёмные локоны в конский хвост и медленно, смотря в глаза этому ничтожеству, стала опускаться на колени.
Трибуна взвыла и разразилась свистом на мои действия.
Плевать!
Я сделаю это и… ему точно понравится…
– Умница, девочка, – оскалился довольно Яр. – Не представляешь, как я давно об этом мечтал.
Мечтал? Обо мне? Надо же! Польщена…
– Это будет незабываемо, детка…– сквозь зубы втянул в себя воздух он, когда моя ладонь легла на резинку его боксеров.
Могла поклясться, что он даже прикрыл свои веки от удовольствия.
Толи ещё будет, дорогой друг. Я покажу тебе, насколько хороша могут быть в этом.
Свисты не стихали, но весь мой настрой портили крики подруг, убеждающие меня не делать этого.
Нет. Назад дороги уже не было. Я должна это сделать.
Так решительно я ещё
