необычной.
Где-то наверху нечто громко взлетело, задевая крыльями ветви дерева, и я подпрыгнула от ужаса, чем неплохо насмешила младшую.
— Ты можешь пугать меня сколько тебе вздумается, но в штаны ты наложишь первая.
Признаться, ее слова задели меня до глубины души: — я наслаждаюсь прогулкой, хоть и, не буду врать, мурашки бегают. Мне нравится это приключение!
Мы шли вдоль забора, который отгораживал наш дачный посёлок от леса, прилегающего к пруду. Именно туда мы и направлялись. Там, на холме, напротив пруда стояла облезлая лавка, на которой мы обычно сидели и говорили о всяком: что хорошо, а что плохо; о том, что поступать плохо иногда и не плохо вовсе, и это является правильным решением, ведь все очень относительно; о том, что люди далеко не идеальны и наши родители, в том числе. Ведь, они такие же, как и мы, только старше — нельзя думать, что они всегда безоговорочно правы и поступают верно.
Нас преследовала тишина — никто из нас и словечка не обронил, пока Марфа не дошла до железной калитки и не присела отдохнуть.
— Странно, что она вообще дошла с нами до сюда. Обычно, она боится. — сестра не спускала глаз с кошки, как с того, что хоть как-то связывало нас с домом.
Я важно скрестила руки на груди, подходя ближе ко входу на пруд. Пусть все духи и чудища знают, что я их не боюсь: — Решила прогуляться, подумаешь! Кошки всегда сами себе на уме.
— А вдруг она чувствует приближение грозы? — неуверенно шла за мной, смотря назад.
— Тогда она бы точно осталась там, недалеко от дома. — делаю первые шаги, ступая на открытое пространство.
Раскат грома и яркая молния перебили нас. Мы снова переглянулись и замерли в нерешимости.
— Вдруг она отгоняет злых духов?
— Возможно. — высокомерно усмехнулась, но подумала о том, что всё-таки славно, что на груди у меня весит оберег.
Атмосфера держала нас в напряжении с того момента, как мы прошли фонарь и ступили на эти «тёмные земли». По правую руку вдоль забора везде стояли высокие зелёные стражи, наблюдающие за нами.
Эта дорога солнечным днём выглядит совершенно иначе. Топаешь по ней каждое утро с собакой, ведёшь её на пруд купаться, смотришь на голубое небо, а солнце слепит и птицы радостно поют вокруг. Становится радостно. Но сейчас мы преодолели опасный путь и уже находились где-то очень далеко. Всё вокруг было вроде таким же, как и всегда, но совершенно иным. Страх, таинственность и восхитительное волшебство.
Мы шли по влажной траве к той самой лавочке, которая так сильно нас интересовала. Это пространство у пруда было охвачено деревьями в виде месяца, затем сам пруд, за ним небольшой перелесок и поле, на котором мы в середине июля собираем землянику.
— Может всё-таки домой? Страшно.
— Очень красиво! — я смотрела на горизонт, на котором аномально часто мелькали молнии. — Нечего бояться. Гроза не начнётся сейчас, говорю же. Сегодня вообще дождь не планировался.
— Как будто дождь спрашивает, когда ему идти. — усаживалась на лавку поудобнее, ужимая шею глубже в воротник старой грязной куртки.
— Конечно, не спрашивает, но предупреждает о визите. — глаза рассматривали небо, деревья, горизонт, а нос жадно всасывал воздух. — Лес позади. Тут не так темно, так что волноваться не из-за чего.
Снова вспышка и гром. На этот раз свет оказался настолько ярким, что ослепил нас, будто дурной приятель посветил фонариком в глаза.
— Ну ты видела?! Видела?! Пошли домой, сейчас ливанёт!
— Не ливанёт! Смотри, где сверкает. Она только запугивает — хочет, чтобы её боялись. Природа напоминает, где наше место.
На это мне уже ничего не ответили. Так сильно в сердце отплясывало воодушевление, что в голову начали пробираться различные образы, ассоциации и философские размышления, фантастические мыслишки. Во время прилива вдохновения голова думает совсем по-другому и тогда, сестра начинает игнорировать поток слов, льющихся из моего рта.
Взгляд поймала берёза, стоящая на том берегу пруда. Верхушка у неё была — две мощные ветви, и отсюда казались они рогами какого-то чудовища, стоящего прямо перед нами.
— Смотри, — указываю пальцем, — на что, ты думаешь, похожа та берёза?
— На зайчика. А ты как думаешь?
— На монстра. — мои глаза радостно засветились. Вся эта обстановка здорово щекотала нервы, но вместе с этим одаривала эйфорией, дурманящей сознание.
— Ясно. — закатила глаза, подобрала под себя ноги и откинулась о, царапающую одежду, спинку лавки.
Еще раскат грома и ещё, и ещё! Молния за молнией освещает небо, как торжественный салют, а затем снова тишь да гладь. Где-то в пруду слышно редкое бульканье — рыбы выныривают, а где-то за кустами заорала кошка.
— Марфа! — сестра чуть с лавки не слетела от волнения. Она свесила ножки и наклонилась вперёд в попытке разглядеть место, откуда донеслись звуки, но пойти туда никак не могла решиться.
С той стороны, откуда донеслось громкое кошачье шипение и «МЯУ» выбежал белый кот. Со скоростью света он пересёк расстояние от пруда до калитки и убежал прочь.
Поспешила утешить, констатируя факт: — Не Марфа.
— Наверное, подрались.
— Это был не её голос, скорее тот кот струхнул, но пойду проверю. — как старшая, решила взвалить это на свои плечи.
Стараясь сохранить спокойствие, я только сильнее начинала нервничать, представляя, как приближаясь к лесу, зверь наблюдает за мной из-за дерева и готовится к нападению. Хорошо, если это зверь. У меня очень живое воображение.
Я уже представила, как буду обороняться, как буду бороться за право стать победителем. Представила, как зверь наброситься на меня с той стороны, с которой я не буду этого ожидать. Тогда, шансы на мою победу уменьшаться. Возможно, зверь вонзит свои грязные вонючие клыки мне прямо в шею, и я упаду замертво. Тогда последней моей мыслью будет та, что сестра до дома пойдёт сегодня одна, а может домой и вовсе вернётся только Марфа, да и вообще, вдруг это все была ловушка.
Или что больше мы не выйдем так прогуляться и больше никогда я не восхищусь такой прекрасной погодой.
— Марфы тут нет. — твёрдо
