Деревья так близко росли к колее, что машина задевала ветки, срывая с них редкие уцелевшие листья. Радио, безнадёжно хрипевшее уже несколько минут, выключили вовсе. Ехать приходилось медленно. Я подумал, что появись сейчас встречная машина, нам ни за что не удалось бы с ней разминуться. Однако мы приближались к месту. Я попросил водителя ехать ещё медленнее, чтобы не пропустить нужного отворота. Но вот показалась развилка, на которой Владимир свернул вправо. Через двадцать метров мы выехали к озеру.
Чёрная гладкая поверхность водоёма, от которой поднимался сизый призрачный туман, была похожа на огромное нефтяное пятно. Казалось, что это не вода, а вязкая, густая, маслянистая субстанция. Дождь на время прекратился, и не было ни малейшего дуновения ветра, водная гладь оставалась непоколебимой, что только усиливало сходство с нефтью или мазутом. С обеих сторон продолговатое озеро, вытянувшееся с востока на запад на пару сотен метров, окружал густой башкирский лес. В одном месте из-под воды торчали остовы сгнивших деревьев, походившие на мачты старых затонувших кораблей.
Представший ночной пейзаж произвёл на нас тягостное, гнетущее впечатление. Но тут уж ничего не поделаешь, обратно ехать поздно. С другой стороны, тут было всё, чего мы хотели – место было и уединённым и находилось на берегу лесного озера, а потому не теряя времени даром, мы приступили к обустройству лагеря.
Поскольку радио не работало, Владимир включил подборку современной музыки, имевшейся на флешкарте. Я в первую очередь занялся разведением огня. Для меня было принципиально важным (даже делом чести) зажечь огонь с одной спички. Наломав мелких тоненьких веток, не намоченных дождём, и прислонив их к бревну шалашиком, я чиркнул спичкой, дал ей разгореться и поджёг костёр. Потом подложил более крупный хворост. Пламя сразу же осветило нашу поляну, одновременно сгустив темень за её пределами. Стало намного уютней.
Владимир в тоже время раскладывал в машине сиденья, стелил на них одеяла, из свёрнутой куртки приготовил подушку. Светлана готовила ужин – резала хлеб, колбасу, смазывала половинки варёных яиц майонезом. Открывала консервы. Я же принялся устанавливать свою старую брезентовую, сохранившуюся ещё с советских времён палатку. Потом постелил внутри полипропиленовый туристский коврик, а на нём разложил свой тёплый спальный мешок. Сверху повесил на специальном карабине кемпинговый фонарь.
Владимир заварил крепкий чай, а в образовавшиеся в костре угли закопал несколько картофелин. Он так же достал несколько бутылок лёгкого пива и, обвязав их верёвкой, опустив в воду немного охладиться. Когда с устройством лагеря и приготовлением стола было покончено, мы сели ужинать. Дальняя дорога и свежий лесной воздух благотворно повлияли на наш аппетит. Мы неторопливо трапезничали, удобно устроившись на раскладных стульчиках возле костра. Ели бутерброды и рыбные консервы, а также запеченную картошку вместе с кожурой и прихлёбывали прохладным пивом.
Славно отужинав, мы ещё некоторое время посидели возле догорающего огня. Я пил горячий крепкий чай, Владимир курил, а Светлана, поёживаясь на резко посвежевшем воздухе, прижалась к нему. Пришло время ложиться спать. Я забрался в палатку, разулся и уютно устроился в спальном мешке. Было слышно, как в пяти метрах от меня мой друг со своей девушкой укладываются в машине, укрываются одеялами и фуфайками, но через пару минут всё стихло и там. Вновь заморосил мелкий дождь. Капли глухо ударяли по плотной брезентовой ткани и хлёстко шлёпали по листьям деревьев. Наслаждаясь этими дивными звуками природы, я уснул.
Проснулся я глубокой ночью. Дождь, который начинал накрапывать с вечера, сейчас стучал по палатке уже куда настойчивее. В спальном мешке было тепло и комфортно. Я лежал и думал, как редко мы выбираемся из своих суматошных городов на природу и наслаждаемся ею в полной мере. Конечно же, поехать сюда собирать грибы, для меня было лишь поводом. Грибы можно купить в любом магазине. А истинное желание это побыть в лесу, заночевать в палатке, попить чаю у костра, даже поесть ту же самую картошку с кожурой, то есть соприкоснуться с такими приятными вещами, которые отняла у нас цивилизация.
В этот момент ход моих размышлений вдруг неожиданно прервался. До меня донёсся звук, помимо шелеста дождя. Звук, который никак не должен был тут появиться. Я услышал… смех ребёнка. Конечно же, я себе не поверил и списал всё на разыгравшееся воображение после выпитого крепкого чая на ночь. Но, чёрт возьми, я слышал смех ребёнка! Кажется, это была девочка, небольшая, лет до десяти. Действительно, сквозь шум дождя, периодически, отчётливо слышался смех! Что за безумие?! Какой смех?! Мы находимся в глухом месте, в трёх километрах от деревни, и в которой не факт, что дети-то есть, время (я посмотрел на часы) три часа, октябрь, ночь, – откуда, к чёрту, тут могут взяться дети???
И всё-таки смех был. Он то, затихал, то отдалялся, а то звучал наоборот слишком близко. Не скрою, мне стало не по себе. Из палатки меня гнали две вещи: во-первых, я твёрдо решил перебраться в машину, а во-вторых, глянуть, может, действительно увижу какого-нибудь ребёнка. Хотя, к чему кривить душой – радующийся чему-то ребёнок в этом диком месте, меня волновал на самом деле мало. Я проворно покинул свой нагретый спальник, обулся и прямиком бросился к машине. Я забарабанил руками по стеклу, должно быть слишком сильно, потому что Владимир быстро проснулся и открыл мне дверь.
– Я замёрз, можно к вам?– пояснил я своё внезапное вторжение. Истинные же причины своего бегства из палатки, я решил пока скрыть.
Владимир не был против моего соседства. Впустив меня, он повернулся лицом к Светлане и вновь погрузился в глубокий сон. Я вытянулся с боку, вдоль дверей, предусмотрительно опустив кнопку блокировки двери. Я лежал, закутавшись в одеяло, и прислушивался. Капли дождя гулко ударяли по крыше машины, но помимо этого мне вновь показалось, что я слышу смех девочки. И снова он, то становился громче, то затихал, и вот, вроде бы прекратился вовсе. Я максимально напряг слух, пытаясь уловить чуждый здесь звук. И в это самое мгновение, когда мои нервы были натянуты как струны, кто-то резко с силой дёрнул дверцу машины с улицы!!!
Я думал, что от ужаса умру в тот самый момент! Инстинктивно я накинул на себя одеяло и замер. Сердце молотило в бешеном ритме. Меня пронял озноб, меня колотило как при лихорадке. Я боялся шевельнуться. Разумеется, и речи быть не могло, чтобы выглянуть в окно! Шли минуты, но дальше ничего не происходило. Смеха тоже не было слышно.
Стоит ли говорить, что в эту ночь я больше не
