в окрестностях. Уже бы сватов засылали.
Но обжорство Ашхен уже вошло в деревне в поговорку. Равно как и необычайная толщина. Никто не в силах был Ашхен прокормить, крестьяне в их местности жили бедно. А тут еще налоги стали расти, султан Мурад все силы государства истощил в непрекращающихся войнах. О его кровожадности говорили с ужасом, народ прозвал его Мурадом Кровавым. За это его Аллах и наказывал, не посылая султану наследника. От злости Мурад умерщвлял своих единокровных братьев и почти уже истребил их всех. А недоумка Ибрагима, самого младшего, держит взаперти, в особом павильоне, именуемом Клеткой. По слухам, прислуживают несчастному глухие и немые евнухи, так что ущербный от рождения шехзаде и вовсе тронулся умом.
Спаси нас, Аллах! – вздыхают турки. За все сполна платят ремесленники и крестьяне, и за войны султана, и за его жестокость…
– Слушай, что я тебе скажу, Баграт. Сядь ближе, – Ашхен подвинулась, давая брату место рядом с собой, в густой тени.
– Ну? – он примолк и насторожился. Когда у Ашхен такое лицо, как сейчас, надо слушать в оба уха. Она может выдать ненароком свой секрет. А Баграт не сомневался в том, что он есть.
Ашхен доела яблоко и тут же принялась за другое. Пока у нее была еда, она жевала не переставая. Баграт терпеливо ждал.
– Что хорошего в том, чтобы быть крестьянином? – вздохнула Ашхен, отложив оставшуюся половину яблока, чтобы оттянуть удовольствие и заинтересовать разговором брата. И посмотрела на него обволакивающе, загадочно своими огромными глазами, словно затягивая в зеленый омут. Баграт притих. – Все достанется Акопу, он старший. А что ждет тебя, Баграт? Тебе никогда не дадут оружие и коня, ты не пойдешь на войну. Будешь до самой смерти пахать землю и рано состаришься, как наш отец. Посмотри – у него седые волосы и морщины. А янычары, которые вчера приехали сюда на горячих конях, все как один сильнее него, хотя многие даже старше. Отец же никогда отсюда не выберется и не разбогатеет. И что хорошего в такой жизни?
– А ты никогда замуж не выйдешь, – мстительно сказал брат. – Тоже будешь работать, матери помогать, пока она совсем не состарится и не умрет. Сестры все выйдут замуж, они не такие красивые, как ты, зато худые и работящие. К Шагане уже сватались. Осенью, после сбора урожая, сыграют свадьбу.
– Я не хочу здесь оставаться, в глухой деревне, – Ашхен передернула толстыми белыми плечами. – Такая жизнь не по мне. Хочу целыми днями нежиться в тенечке, в саду, где пахнет розами, в шатре, на мягких подушках, ничего не делать, только есть и пить щербет. Носить шелка, и чтобы вокруг меня была куча служанок. Хочу много денег, потому что на них можно купить много еды.
– И где же ты их возьмешь? – насмешливо спросил Баграт.
– Когда в следующий раз янычары придут за кровной данью, – Ашхен придвинулась к нему вплотную, – ты не прячься, как мать тебе велит, а сам иди к кади. Скажи ему, что хочешь стать мусульманином…
– Ты спятила, что ли? – Баграт грубо оттолкнул сестру. – Чтобы я предал нашу веру?!
– Христиане всегда будут людьми второго сорта в Османской империи, – по-взрослому сказала Ашхен. Где-то она это услышала, а она все быстро схватывала и запоминала. – А ты, Баграт, навсегда останешься крестьянином, если не сделаешь, как я скажу. Нищим крестьянином. Золото сейчас есть только у янычар. О! У них полные карманы золота, ты сам видел! Вот у кого жизнь на зависть! Ты можешь стать благородным эфенди, если тебя заберут янычары. У тебя будет конь, горячий и быстрый. И острая сабля. Через три года они опять придут за живой данью. Девширме. Мы, иноверцы, должны отдавать им своих мальчиков, чтобы нас не трогали.
– Но мне ведь сделают обрезание, – поежился Баграт. – Говорят, это очень больно.
– Не больнее, чем порка, которая ждет тебя сегодня, – насмешливо сказала Ашхен. – Дядя Акоп наверняка уже нажаловался отцу. А ты… ты даже сможешь стать пашой, если будешь меня слушаться. И если я стану главной султанской наложницей…
– У султанов не бывает толстых наложниц! – расхохотался Баграт. – Кто тебя возьмет в гарем, дурочка?
– Султаны сами не знают, чего хотят. Откуда бы им это знать, когда у них с детства есть все, что только можно пожелать? – рассудительно сказала Ашхен. – Султан наверняка захочет попробовать то, чего никогда раньше не пробовал. Например, самую толстую наложницу. И ты сделаешь так, что это буду я.
– Как, интересно, я это сделаю? – пробормотал Баграт.
– Ты маленький еще, – снисходительно сказала Ашхен. – Вот что я тебе скажу: за эти три года учись читать и считать, прилежно учись. А еще раздобудь Коран. Укради его, если надо будет, как ты украл эти яблоки, – она жадно доела яблоко, которое все еще держала в руке. – Порадуй кади. Он расскажет о тебе аге, который будет главным у янычар, которые приедут к нам за данью. Вот, мол, какой смышленый мальчик и хочет послужить султану. Ага расскажет еще кому-нибудь, в столице. Ты красивый и сильный. Тебя обязательно возьмут во дворец. Ты очень красивый, Баграт, – льстиво сказала она. – И если ты будешь меня слушать и советоваться со мной, у нас всегда будет еда и много денег.
Баграт задумался. Он и сам не хотел быть крестьянином и покорно тянуть лямку, как его отец и старший брат. Баграт хотел быть воином. Он был рожден воином. Сильный, смелый и ловкий, Баграт грезил об оружии, которое утроит его силу и сделает непобедимым. Ашхен права. Крестьянам, да еще неверным, оружие не положено. Они овцы, с которых стригут дань. Баграт не хотел пахать землю, он хотел воевать. Но сначала…
Он хитро посмотрел на сестру:
– Хорошо, я украду где-нибудь Коран, и ты меня научишь, как его читать. Ты умная, я знаю, что ты прежде сама научишься, как учишься всему. Но взамен скажи мне свою тайну?
– Какую тайну? – удивилась Ашхен.
– Почему отец отдает тебе свою еду? И не только он. Я видел, как мать подкладывает тебе в тарелку лучшие кусочки. А вслух говорит, что ты обуза и всех нас объедаешь. Но я вижу, как они на тебя смотрят, наши родители. Они тебя почему-то боятся. А вчера Седа украдкой, когда отвернулась мать, спрятала в кармане фартука лаваш. Она ведь тебе его отдала. В чем твой секрет? Скажи, – Баграт требовательно посмотрел на сестру.
Она вздохнула и с сожалением вытерла о траву липкие руки. Еды больше не было. Баграт еще ребенок. Но, с другой стороны, он самый умный из всех ее
