Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
– Ciao!
– Ciao! Ну, что говорит твой папа про эпидемию? На самом деле все просто: это ответственность молодых перед стариками. Нам и детям не опасно. А вот нашим бабушкам и дедушкам… Мы вот своих предупредили, что ближайшие две недели только по телефону.
Спритц радостно виляет хвостом. Пиксель тоже согласна. Это про отношение людей к людям.
И пока всемирные организации одобряют меры итальянского правительства, и пока считают цифры и статистику (кстати, по количеству сделанных на душу населения тестов Италия на втором месте вслед за Кореей), остаются люди. Человек перед человеком. Лицом к лицу (на расстоянии одного метра, разумеется!). И потому все эти меры имеют смысл.
Мы и вправду знаем друг друга в лицо. И пока мир потешается над “беспечностью” итальянцев, пока не понимает, что вирус не бывает итальянским или китайским, мы будем стараться беречь своих стариков.
Средний (именно средний) возраст умерших – 81 год.
Италия при этом занимает пятое место в мире по продолжительности жизни – после Японии, Сингапура, Гонконга и Швейцарии. Это что-то да говорит о системе здравоохранения.
Большое количество заражений среди стариков и, соответственно, осложнений и смертей объясняется традиционной тактильностью и тесными социальными и семейными связями. В Италии (прежде всего на севере) старики нисколько не отделены от общества. Бабушки и дедушки не только активно воспитывают внуков, часто живут вместе с молодыми семьями – отдельно, но в том же доме, – но и ведут свою жизнь: встречи, поездки. Социально мобильный образ жизни.
Кроме того, в свою статистику смертности Италия включает людей не только умерших ОТ коронавируса, как другие страны, а людей – носителей COVID-19, умерших от рака, сердечной недостаточности и т. п. И это серьезно меняет картину.
Весь смысл нынешних мер не в особой опасности вируса, а в большом числе жертв и заразности. Именно поэтому на систему здравоохранения любой страны эти десять процентов осложнений, требующих госпитализации, ложатся непосильным бременем: койки, аппараты ИВЛ и все остальное рассчитано исходя из нормальной ситуации с некоторым запасом, но не таким огромным. Для того чтобы кривые эпидемии росли не так резко, и чтобы люди успевали вылечиваться (или, увы, умирать), и чтобы изыскать новые ресурсы, правительство предпринимает те меры, что предпринимает.
Солнце садится, и бар на углу закрылся…
Действительно, уже шесть часов вечера, а по новому указу после шести никаких тебе баров и ресторанов.
Тем временем в прямом эфире премьер Конте объявляет всю страну “оранжевой зоной” – как накануне Ломбардию, Венецию и другие 14 провинций. И хотя в прессе это звучит как Italy is under complete lockdown[3], в реальности это означает вот что.
До третьего апреля ограничивается передвижение по территории страны (между населенными пунктами) без уважительных причин, связанных с работой или серьезными семейными обстоятельствами / проблемами со здоровьем.
Но все же Италия – не полицейское государство, а гражданское общество. Поэтому любой человек, взвесив САМ все за и против, имеет право написать autocertificazione[4], сам обосновать, почему ему нужно выехать куда-то по работе или по личным делам. Это может быть проверено, но само по себе будет достаточно веской причиной.
Мир людей. Он им и остается. Хрупкий баланс между безопасностью, ответственностью, экономикой и качеством жизни. В остальном все так же: бары и рестораны должны будут закрываться в 18, под запретом церковные службы, свадьбы и похороны (только родные), закрыты музеи и театры, торговые центры, дискотеки, залы с игровыми автоматами. Не работают школы и университеты.
Останавливается даже футбольный чемпионат – немыслимая для итальянцев мера!
Но Италию нельзя закрыть.
Всего неделю назад сама писала:
“Тут все мутирует и остается неизменным. Чем не сценарий? КАРНАВирус.
Музеи закрыты. Площадь пустынна, набережные безлюдны.
Музыка. Наплыв. «Смерть в Венеции» начинается ровно с этого сюжета: в городе эпидемия холеры, но власти скрывают ее”.
На этот раз власти ничего не скрывают. На Музее Академии красуется объявление, что музей закрыт, и указ губернатора о карантине.
Маски вернулись к своим историческим истокам. Туристы сменили карнавальные на медицинские. А местные как жили, так и живут обычной жизнью.
Ни одного человека в маске.
– Синьора, вам Gazzettino?
Старушка вплывает в табаккерию, дыша духами и туманами.
– Да, пожалуйста. Хочу прочитать новости. Карнавал отменили, и спасибо. И Жирный вторник – тем лучше, не будут пьяные туристы орать под окнами. А что, и мессы Пепельной среды не будет? И сегодня тоже уже нет мессы ни в одной церкви?
– Si prega a casa, signora.
– Ma che roba! Una pazzia!
Отсутствие мессы – веками установленного обычая – выбивает старушку из чувства хрупкого равновесия, столь неотъемлемого в городе на воде. Она еще раз внимательно перечитывает Gazzettino.
Мы выходим из табаккерии и двигаемся дальше. Китайский магазин всякой всячины, который мы надеялись сегодня поддержать, предусмотрительно закрыт с объявлением, что-де каникулы (срок при этом совпадает с действием указа).
Но жизнь течет по привычным каналам. С лодки торгуют овощами и фруктами. В кондитерской Tonolo дама в буклях покупает кулек frittelle (карнавальных пончиков). В сегодняшней передовице Corriere замечено точно: “Отменить карнавал на самом деле невозможно. Это как отменить Рождество. Оно есть, и всё”.
День второй. Вечер
– Катя, bellissimo! – голос из-за моей спины.
Синьора А. – владелица палаццо, потомок дожей. Мы знакомы лет сто. Одно время у нее дома был многоязычный литературный салон, потом я учила ее внука живописи…
– Спасибо тебе за эту картину. Не только за акварель, а за тебя на этом мосту, ее пишущую. Это вторая моя радость за сегодняшний день. Первая – я стояла на балконе и поливала цветы и вдруг увидела свою подругу на санпьеротте[5]. Она гребла сама и помахала мне, сказав: “Венеция возвращается к себе”. А вот теперь ты. Venezia ai tempi di coronavirus è sempre bellissima[6].
Я стою на пустынном мосту Академии и пишу “картину карантина”: в кои-то веки могу позволить себе пленэр в этом месте, куда обычно невозможно просочиться, не сломав кадр десятку туристов, позирующих перед телефонами и селфи-палками на фоне церкви Салюте.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
