ногу, она по инерции откатилась в сторону и вывалилась прямо в открытый люк.
— Ну что, — сказал Быр, глядя на то, как Хлямба потирает ушибленные места, — отстанешь ты от меня или нет? Я же тебе сказал, что в ваших сказках больше не участвую.
— В ваших, в наших, — проворчала Хлямба. — Какие есть. Других всё равно не будет!
— Вот я и буду спать до тех пор, пока они не появятся.
— Откуда же они появятся?
— Напишет какой-нибудь сказочник.
— Где ты видел сказочника, чтоб такие сказки сочинял, которые злодеям нравятся? Не бывает таких сказочников.
— А я вот возьму и сам такую сказку сочиню.
— Ты?!
— Да, я! — гордо сказал Быр. Если никто больше не может написать такую сказку, чтоб мне нравилась, что мне остается делать?!
— Ой, я не могу! Писатель!.. Я тебя в последний раз спрашиваю, пойдёшь на работу?!
— Ни за что!
— А я говорю, пойдёшь!
— Никогда!..
Они так увлеклись спором, что даже не обратили внимания на то, как в комнату верхом на ветке влетел их сыночек Брык. Так же, как и Хлямба, он умел летать на различных предметах, — такие удивительные вещи, видимо, передаются по наследству…
— Привет родителям! — поздоровался Брык, слёту усаживаясь на стол.
— А я говорю, пойдёшь! — между тем не унималась Хлямба. — И немедленно!
— О! Вы ругаетесь! — обрадовался Брык. Вот здорово! Мне так нравится, когда вы ругаетесь. Можно я посижу послушаю?..
— Оставьте меня в покое! — Быр ворочался с боку на бок, пытаясь поудобнее устроится на потолке.
— Хорошо, пап, — вставил Брык. — Мам, теперь твоя очередь.
— Пойдёшь! — Хлямба топнула ногой.
— Отлично, мам, отлично! Теперь ты, папулик!
— Ни за что! — Быр хлопнул кулаком по потолку.
— Пойдёшь, я говорю! И сейчас же!
— Вот здорово! — Брык довольно потер руки. — Теперь опять ты, пап…
— Отстаньте вы от меня! — разозлился Быр. — Надоели! Дайте спать! — он заткнул пальцами уши и отвернулся.
— Ну-у, это не честно, — заныл Брык. — Тоже мне родители! Хоть бы раз при мне как следует поругались. Так с вами и не научишься ничему злодейскому! — Он сел на ветку, подлетел к Быру и стал трясти его за плечо. — Ну, папулик! Ты будешь моим воспитанием заниматься?!
— Дождёшься от него, сказала Хлямба, — он вообще, спятил. На работу идти не хочет. Сказки сочинять собрался! Вот что, сынок, лети-ка ты к нашей бабушке. Скажи ей, мол, так и так, отец с ума сошёл, работать отказывается. Пусть бабушка срочно сюда летит. А я сама к соседям сбегаю за помощью.
— Понятно, — сказал Брык, развернулся в воздухе на своей ветке и стрелой вылетел в окно.
— Мы этого так не оставим! — Хлямба вскочила на тумбочку и вместе с ней взмыла к потолку. — Ты ещё пожалеешь!..
После чего она, сделав невероятный вираж, вылетела из комнаты вслед за Брыком.
— Летите куда угодно, — сказал Быр, — а я всё равно по-своему сделаю. — Он отлепился от потолка и спрыгнул вниз. — Не дождётесь от меня, чтоб я опять бестолковой работой занимался. Я лучше и вправду сказку сочинять буду…
Быр подошёл к печке, вытащил из неё уголёк, стал лицом к белой стенке и написал на ней первую фразу: «Жил в лесу Быр, самый зловредный и ужасный сказочный герой, которому всегда и во всём везло!..»
Едва он закончил писать, как прямо на чёрных буквах появилось яркое пятно, которое стало быстро увеличиваться, пока не выросло во всю стену. Некоторое время пятно переливалось всеми цветами радуги, затем вдруг в нём появилось существо, как две капли воды похожее на нашего Быра. Вот только вид у него был гораздо более самоуверенный и невероятно гордый.
— Привет, — сказал Быр. — Ты кто такой?
— Что значит, кто такой? — возмутилось существо. — Я самый зловредный и ужасный сказочный герой Быр, которому всегда и во всём везёт. Ты же сам только что меня выдумал. Вот я и появился.
— Ты что, кажешься мне? — удивился Быр.
— Наверное, — сказало существо. — Впрочем, тебе лучше знать, ты же у нас теперь сказочник. А я всего лишь персонаж. Я знаю только то, что меня всегда и во всем ждёт удача в той сказке, которую ты про меня будешь сейчас сочинять.
— Погоди, — сказал Быр, — я буду сочинять не про тебя, а про себя.
— Про тебя уже давно сочинили, — возразило существо. — Правда, я не знаю, как зовут того сказочника, который сочинил про тебя, но зато я знаю, как зовут сказочника, который сочиняет про меня… Быр, хватит болтать! Ты уже придумал, что я самый везучий. Вот и молодец. Теперь придумывай скорее для меня какие-нибудь ужасные злодейства. Не могу же я торчать тут без дела!
— Но, — сказал Быр, — я ведь никогда раньше не писал сказок и совсем не знаю, как это делается. Дай мне подумать…
— Думай скорее!
Неожиданно раздался громкий стук в дверь. Быр вздрогнул и оглянулся. И тут же существо исчезло. Так же, как и появилось, в мерцающем пятнышке. Только на белой стенке осталась написанная угольком одна единственная фраза. Быр стоял с остолбеневшим лицом. Стук в дверь повторился.
— Входите, — сказал Быр, — не заперто.
Дверь отворилась и в комнату вполз Водяной Мусорщик, чудище по прозвищу Пузатый. У него было громадное пузо (выше него самого), и в этом пузе всё время что-то булькало.
— Здорово, сосед, — сказал тяжело дыша, Пузатый. — Что это у вас тут стряслось?
— С чего ты взял? — удивился Быр.
— Только что жена твоя залетала ко мне, сказала, будто у тебя с головой что-то случилось.
— Ерунда! Со мной всё в порядке. На, пощупай.
Пузатый потрогал пальцем голову Быра.
— Действительно, — сказал он, — температуры нет. А в чём же тогда дело?
— Понимаешь, — сказал Быр, — я хочу сам про себя хоть одну правильную сказку сочинить. Такую, чтоб мне самому понравилась. А то эти сказочники вечно про меня такое пишут, что жить не хочется.
Пузатый задумался.
— Бырчик, — сказал он, — а не мог бы ты эту сказку так сочинить, чтоб и мне хоть чуть-чуть понравилось?
— А ты чем не доволен? — удивился Быр. — Ты же у нас вроде не злодей. Никто не заставляет тебя бестолковую работу делать.
— Ну да! Я кто во всех сказках? Водяное Чудище, дворник подводный. Плаваю повсюду, собираю мусор и ем его. А ты знаешь, сколько сейчас разного мусора в воде развелось? Сил моих нет, всё ем и ем, а он не кончается. Никак переваривать не успеваю. Совсем уже растолстел, еле двигаюсь. Я бы этого сказочника, который про меня придумал, что я Водяной Мусорщик, я бы лучше его самого съел!
— Ну ладно, —
