Честное слово, после знакомства с Меди я окончательно убедилась, что красота это не дар природы, а настоящий талант. Её отец, Дерил Глормар, заместитель министра иностранных дел, холит и лелеет единственного ребёнка и совершенно ни в чём не может ей отказать. У Нерии в этом плане всё получше — вот уж кто приводит дочь в чувство и, пожалуй, ей стоило сказать спасибо хотя бы за то, что, не знающая слова «нет», подруга во всём чувствует меру.
Ну, почти во всём.
— Опять не спала? — То, что так или иначе удавалось скрыть от мамы, не спасло от придирчивого взгляда Меди. Скривившись, я не собиралась обсуждать эту тему, но кого здесь можно обмануть! Если она хотела о чём-то поговорить, нежелание собеседника не волновало её вовсе.
— Триш, так нельзя! — авторитетно заявила Меди, не смущаясь ни случившейся перед её фразой тишины, ни появившегося преподавателя — сурового пожилого майора, смотрящего на нас с недобрым прищуром.
— Извините, профессор! — Моя просительная улыбка не смягчила мужчину, но без ущерба для самолюбия позволила ему начать лекцию.
Упёртость — отличительная черта семейства Глормар, поэтому я чуть резче, чем необходимо одёрнула подругу, пользуясь тем, что в этой аудитории мы сидели почти вплотную.
— Не здесь и не сейчас, — быстро прошипела, пользуясь тем, что преподаватель повернулся к доске, и сразу обратила всё внимание на лекцию.
Грубо? Да, но, когда раз за разом, тебе говорят одно и тоже станешь не только огрызаться, дойдёт и до отчаянного бросания на стены, в попытке объяснить окружающим, что их советы достали тебя до печёнок.
— У меня была тяжёлая ночь, — спустя десять минут тишины произнесла я в пустоту, не отрывая взгляд от лектора, точно зная, что слова дойдут до адресата, — прости, я не хотела тебя обидеть.
Обижать действительно не хотела, но вот чтобы меня не донимали хотя бы до конца пары — очень даже.
— Иногда ты бываешь… — Меди возмущённо тряхнула копной волос, — слишком резкой!
Будешь тут резкой, если регулярно просыпаешься в холодном поту после очередного кошмара.
Казалось бы, что такого, ведь всем снятся страшные сны и ещё никто от этого не умер. Пока. Возможно, я стану первой, и это ни разу не беспочвенные страхи впечатлительной студентки на почве плохих сновидений.
Я отчётливо помню тот день, когда мне впервые приснился этот сон. И хотела бы забыть, но он обведён красным в календаре моей памяти…
До шестнадцатого дня рождения оставалось каких-то пара дней, и я порхала по дому в предвкушении праздника и поздравлений. А спать ложилась и вовсе в самом приподнятом настроении, в очередной раз напомнив родителям что хотела бы получить в подарок. Те таинственно улыбались в ответ, что для нормального ребёнка всегда самый добрый знак.
Я оказалась ненормальным. И, впервые в жизни закричав во сне, потеряла сознания на руках у примчавшейся мамы.
Родители закономерно списали всё на неокрепшую нервную систему, расшатанную приближающимся праздником. Я радовалась логичному и абсолютно не страшному объяснению больше них, только вот часто ли такое случается?..
Второй раз родители списали на случайность, но после третьего забили тревогу и понеслось… За последующие три года я побывала у врачей всех специализаций и даже в восстановительной капсуле полежать успела. В той, которая предназначена для того, чтобы ставить на ноги тяжелораненых. И не волновали больше никого ни мои уговоры, ни слабые попытки прекратить безумие.
Осознав масштабы бедствия, я полезла в сеть. Мне понадобилось полгода, чтобы убедить родителей — докторов медицинских наук, что я в порядке, а ночные кошмары закончились. Браслет на моей руке — отголосок тех времен. Стоило пульсу превысить допустимую норму и парный браслет на маминой руке взрывался звуком настолько противным, что поднял бы и мёртвого.
Мигнул таблер, оповещая о новом сообщении.
«Приём. Хочется верить, что так беседа получится более информативной».
Настырная. Принципиально не ответив, привычным движением смахнула оповещение, а усилием воли подавила улыбку, иначе от Меди меня не спасут даже электронные сообщения.
«Тебе не кажется, что всё это снится тебе не просто так?»
Мы уже обсудили всё тысячу раз и ничего из этого не вышло, но она из принципа не признаёт поражений, поэтому каждый раз мне приходится отвечать на одни и те же вопросы.
«Триш, это наверняка что-то значит! Как только поймёшь что именно, дурацкие кошмары закончатся».
Знак свыше, не иначе.
Я продолжала конспектировать лекцию и, в конце концов, на меня перестали ворохом обрушиваться сообщения. Меди сдалась? Как же! Я слишком хорошо её знаю, чтобы в это поверить, а, значит, допросу быть.
Но сейчас, выбросив из головы всё лишнее, я погрузилась в историю мира, курс, который нам читали в начале каждого учебного года.
Чуть более пятиста лет назад нашего материка не существовало, а земной шар выглядел совершенно иначе — пять материков и двести пятьдесят одна страна, с населением общей численностью чуть больше семи с половиной миллиардов. Естественно, такое количество народа, все со своей культурой, языком и представлениями о нуждах людей, не в состоянии были договориться между собой.
Поэтому в две тысячи сто тринадцатом году в мире и произошла экологическая катастрофа, результатом которой стало кардинальное смещение материков. Африка, сдвинувшись в сторону Северной Америки, соединила этот материк с чуть развернувшейся на юг Евразией. Южная Америка целиком ушла под воду, прихватив за компанию почти половину Африки, а Австралия примкнула к бывшему Китаю.
Как вспомню вводный урок после поступления, становится страшно — нам включали видео, схематично показывающее что произошло, и доходчиво объясняли причины и следствия сдвига тектонических плит. И это очень впечатляет.
После выжила одна седьмая и это жутко. Даже обучающий материал вызывает дрожь, а что испытали выжившие… Впрочем, поступившим на военный факультет показывали совсем другие фото и видео, ведь старые спутники продолжали работать и, запечатлев происходящее для потомков. Адри и всему его курсу дали выходной после той памятной лекции и, вспоминая, в каком состоянии он пришёл домой, я понимаю, что не хочу этого видеть.
Восстановление относительного мира далось с большим трудом. Слишком много отличий было у разных народов того времени. Непохожие друг на друга и внешностью, и устоями первые десятилетия они старались не контактировать, выживая на территориях своих бывших государств, до тех пор, пока объединение не стало необходимостью. Они хотели выжить.
И от каждого народа был выдвинут представитель, вошедший в Большой совет.
Самый первый совет состоял из ста двадцати пяти представителей, которые невероятным трудом, помня об ошибках прошлого, смогли прийти к единому мнению. Постепенно образовывались союзы, страны объединялись, сократив количество людей в совете до пятидесяти. Прошло ещё столетие, оставив в совете лишь семнадцать человек и именно тогда настало время расцвета.
