Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
После этого похода Лазареву придется расстаться с еще одним из офицеров, но на сей раз без сожаления. Это переведенный из штаба флота на должность зама по воспитательной работе капитан второго ранга Валентин Григорьевич Елезаров. После этого похода ему пообещали отставку с присвоением следующего звания. Елезаров самый старый по возрасту член экипажа, и Лазарев не представлял, как тот выдержит этот поход, потому что последний раз ходил лет двадцать назад. В середине восьмидесятых закончил Киевское высшее военно-морское политическое училище. Начало карьеры у него было стремительное, за шесть лет дослужился до капитан-лейтенанта. После развала СССР уволился, можно сказать, по политическим мотивам, был не согласен с политикой правительства. После увольнения подался в коммерцию, неплохо начал, но плохо закончил. Коммерция, как оказалось, не его стихия, тут законы волчьи: если не ты съел, тебя съедят. Вот и сожрали. В конце девяностых старые товарищи помогли ему вернуться в ряды военно-морского флота. С тех пор все время при штабе, где приобрел прозвище Комиссар. Теперь же перед увольнением ему понадобился плавстаж, и руководство не придумало ничего лучшего, чем засунуть его на К-119. Уже здесь он получил новую кличку – «затычка в заднице». С ним будет тяжело в походе, предполагал Лазарев, это не Петрович.
«А вот, кстати, и Петрович», – глядя на сорокалетнего офицера, поднимающегося на ходовой мостик, подумал командир.
– Как там, на борту, Петрович, в порядке? – спросил я.
– В порядке, все доложили о готовности, да и сам обошел все отсеки. Так что лодка к дальнему походу готова.
– А как наша молодежь себя чувствует перед долгим походом?
– Да все настроены по-боевому. Комиссар всех на путь истинный наставляет.
– Ну, раз все настроены по-боевому, значит, задание выполним.
– Сан Саныч, сколько осталось до точки погружения?
– Минут сорок хода, товарищ командир, – ответил штурман.
– А как насчет рыбаков, Петрович?
– Заранее все были предупреждены, но им это предупреждение до одного места, поэтому впереди идут два корабля обеспечения, будут распугивать, чтобы не мешали до погружения. Знаем мы этих рыбаков, они и на базе норовят идти на таран, так что надо смотреть в оба.
– За рыбаками пусть сигнальщики присмотрят, а мы с тобой давай подумаем, как пойдем. Согласно плану, с которым ходили на доклад, или по совету штаба? А то придумаем что-нибудь новенькое с учетом всех вариантов.
Мы стали перебирать все варианты, прикидывать плюсы и минусы, к обсуждению подключился и штурман. Было два варианта. Уходить сразу на север подо льды, посидеть там несколько дней, дожидаясь, когда окно в космосе на пару часов закроется, а потом выскочить между Шпицом и Гренландией – и потихоньку, полегоньку на юг, к Гибралтару. Или идти напролом. Поворачиваем сразу на запад, вдоль Норвегии, между Англией и Исландией выходим в Атлантику.
Обсуждение шло до тех пор, пока штурман не объявил:
– Все, отцы-командиры, закончите обсуждение внизу, подходим к точке погружения.
– Все вниз, погружение! – объявил я.
Все быстро спустились вниз, в чрево лодки, которая постепенно начала погружаться в морские глубины холодного Баренцева моря. Спустя какое-то время на месте подлодки опять проходила волна за волной, и ничего не напоминало о том, что она здесь была.
И вот она уже крадется в темных холодных водах Арктики, словно к чему-то принюхиваясь и прислушиваясь. Ее путь лежал на север. Весь экипаж, согласно боевому расписанию, приступил к выполнению своих обязанностей на местах. Вдруг впереди по курсу лодки в воде стало происходить что-то необъяснимое. Хотя экраны гидроакустического комплекса ничего не зафиксировали, тем не менее примерно в ста метрах появилось нечто, напоминающее не то свечение, не то неизвестную субстанцию, похожую на гигантскую медузу, в которую лодка вошла с одной стороны, но не вышла с другой, а просто исчезла или растворилась в этом НЕЧТО. Будто ее проглотила эта самая медуза. Наверное, так это выглядело бы на взгляд каких-нибудь зеленых человечков, со стороны. Но мы, находясь внутри лодки, не видели ничего – зато очень хорошо почувствовали. Вскоре после исчезновения лодки из этой точки исчезла и аномалия. Однако снова появилась, но уже над водой, недалеко от входа в Белое море, в виде огромной арки с погруженными в воду концами. Арку окутывал плотный туман, стелющийся над водой на много миль в обоих направлениях. Из тумана с интервалом в несколько минут показались два морских судна старой постройки. Палубы были заставлены военной техникой времен Второй мировой войны.
3 июля 1942 года, Атлантика, пятнадцать миль к востоку от Бостона
Подводная лодка серой тенью скользила по поверхности моря, заряжая батареи. На мостике находились пятеро бородатых подводников чуть ли не в трусах. Эта компания, пристально вглядываясь в линию горизонта, что-то высматривала вокруг лодки. Но на много миль вокруг море было чистым. Далеко на западе вдоль горизонта тянулась полоска земли. Америка. Море было относительно спокойным, небольшие волны размеренно покачивали лодку на волнах. Стояла очень теплая, даже жаркая погода. За бортом было лето и солнце в зените.
– Ну до чего же хорошо так воевать! – Штурман Эдгар Херман разглядывал спокойный океан, блестящий в лучах солнца. – Болтаемся тут, как лиса в курятнике! И хоть бы одна собака нас заметила и прогнала.
Насчет этого Херман заблуждался. Довольно далеко на трехкилометровой высоте пролетала патрульная летающая лодка, с которой на поверхности моря заметили длинный продолговатый предмет. Но так как горючее было на исходе, летчики лишь передали на базу координаты. Информация путешествовала по линиям связи от одного штаба в другой, пока решали, кого именно направить в тот район. Летом сорок второго противолодочная оборона флота США еще не была организована так, как станет всего через год, очень много времени уходило на всякого рода согласования. В связи с этим у немцев было достаточно времени, чтобы уйти, не опасаясь, что их обнаружат.
Но судьба распорядилась иначе.
Херман этого не знал. И самолета не заметил. Оттого продолжал благодушно размышлять:
– Нет, все ж хорошо воевать с таким командующим, как «папа» Дёниц! Бережет корабли и людей, ведь что есть субмарина на море? Не солдат, который и в атаку, и на пулемет, и в траншее, и под танки. Субмарина – партизан, диверсант. Нападающий там, где его не ждут, и потому наносящий противнику большие потери при минимальных своих. Стало тяжело вблизи Британии – «папа» оперативно перебросил нас к Америке, где тупые янки словно не знали, что наш фюрер вообще-то объявил им войну!
Казалось, вернулось «жирное время», лето сорокового! Горели маяки, все навигационные огни, и транспорты шли без всякой охраны, с положенными ночью огнями! Никакой ПЛО не существовало в природе. Можно было даже высадиться на берег, посидеть в ресторане, сходить в кино, снять девочку, а под утро вернуться на подлодку сытым и довольным! Не война, а приключения в стиле Дюма или Сабатини. Некоторые парни обнаглели настолько, что ходили на берег в форме кригсмарине со всеми регалиями. И сорили долларами, которые совсем не трудно было достать в оккупированной Франции на черном рынке. А потом топили суда этих кроликов-янки. Часто работали артиллерией, жалея торпеды. Делали в тех водах что хотели. Нет, ну до чего же славно быть доблестным героем кригсмарине, время пройдет – и о «белокурых рыцарях морей» легенды будут слагать![1]
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
