ничего мне не снится.
— Как? Совсем ничего? Бедняжка!
— Ничего я не бедняжка! Зачем нужны эти сны? Люди ложатся спать, чтобы спать, а не сны смотреть.
— Это несчастные люди. Те, кто не верит в чудеса. А те, кто верят, ложатся спать, чтобы увидеть волшебные сны.
— И ты тоже видишь? Эти сны?
— Конечно, вижу!
— И что же ты там видишь?
— Много чего. Ангелов, фей. Родителей. Тебя.
— Меня? Ты видела во сне меня?
— Да. Во сне можно увидеть все, что угодно.
— Но ты же меня не знаешь. Откуда ты взяла, что это именно я? Может там был кто-то другой?
— Нет, это был ты, я сразу поняла, как только Ангел тебя привел.
— Меня никто не приводил, я сам зашел!
— Разве ты не за котом в дверь зашел?
— Ну да, за котом. Но я вовсе не поэтому… Я искал, где спрятаться.
— Тебя кто-то ищет? — в глазах девочки появилось тревожное удивление. — Может тебя надо получше спрятать?
— Нет, не надо, здесь меня не будут искать. Меня мама ищет. Хочет, чтобы я выступил перед гостями. А я не хочу.
— Выступил? Ты артист?
— Нет! Никакой я не артист и не собираюсь нигде выступать! Просто мама любит хвастаться!
— Я тоже не люблю, когда хвастаются. А выступать люблю. Особенно петь. Но мама не заставляет меня выступать, если я не хочу.
— Повезло тебе с мамой.
— Всем людям повезло с мамой! Ведь без мамы они бы не появились на свет. А раз появились — значит повезло!
— Может и так. А ты… Тебя как зовут?
— Мила. Вообще-то Милослава, но меня так очень редко называют.
— Хорошее имя. Тебе подходит. А я Богдан.
— Богдан. Тоже хорошее имя. И тебе тоже подходит. Хочешь погладить Ангела?
— Да. Можно?
— Можно. Он же тебя привел, значит ты ему понравился.
Богдан подошел к креслу, в котором сидела девочка с котом, и, присев на подлокотник, несмело протянул руку к коту. Тот взглянул на него, фыркнул и сам потерся об его руку головой. От ощущения теплой кошачьей шерсти на своей руке Богдану стало очень… спокойно. И радостно. Он уже смелее сам провел ладонью вдоль пушистой спины. Потом тихонько потрогал ушко. Кот опять покосился на него, но продолжал сидеть смирно. тогда Богдан, осмелев, запустил в мягкую шерсть обе ладони. Это было так приятно! Кот был теплый, мягкий и тихонечко тарахтел, как будто внутри у него работал маленький моторчик.
— Ты ему нравишься. Он тем, кто ему не нравится, не дает себя гладить. Может даже поцарапать или укусить. А тебе мурчит.
— Он очень красивый! А мне даже игрушечного медведя не хотят купить! — вдруг пожаловался он.
— Хочешь, я дам тебе своего? У меня много, а мне они не очень нужны, у меня же Ангел есть!
— Правда?! Только мама не разрешит… Или выбросит…
— Я скажу твоей маме, что это мой подарок, а подарки нельзя выбрасывать!
— Почему нельзя?
— Потому что человек, который дарит подарок, отдает с ним частичку своей души!
— Как это? Разве можно отдать частичку души?
— Можно. Вот смотри, — она пересадила кота на кресло, встала и, подойдя к куче игрушек, вытянула из нее большого белого медведя. Потом подошла к Богдану и, протянув ему игрушку, сказала:
— Это Умка. Я дарю его тебе и хочу, чтобы он всегда поднимал тебе настроение. И если мое желание искренне, то оно будет исполняться. И частичка моей души всегда будет с тобой!
— Спасибо! — Богдан взял медведя, обнял его, прижав к себе, уткнулся носом в пушистый мех на медвежьей голове.
— Мы уезжаем в следующем месяце. В Швейцарию. Насовсем.
Когда Мила сказала это, на душе у Богдана вдруг стало тоскливо. Словно он, найдя огромное сокровище, тут же его потерял.
— Совсем насовсем?
— Да, папа получил там работу. Я бы очень хотела еще с тобой встретиться. Ты хороший.
— Я тоже очень хотел бы с тобой встретиться. Ты милая. Странная, но милая.
И Богдан протянул руку, чтобы коснуться ее волос. И… проснулся.
ЧАСТЬ 1. НОВЕНЬКАЯ. Глава 1 — Богдан
Опять этот сон. Он снится ему с определенной периодичностью последние три года. С тех пор, как он узнал о катастрофе.
Но в последнее время сон стал более подробным, более реальным. Он посмотрел на свою ладонь, которая, казалось, еще помнила мягкость кошачьей шерсти. «Надо что-то с этим делать. Может быть, пора забыть?» Богдан взглянул на вторую половину кровати, на которой развалился белый плюшевый медведь. Ухватил за мягкую пушистую лапу, подтянул к себе, обнял двумя руками. Вдохнул запах искусственного меха и… морозной свежести. Улыбнулся. «Частичка души, значит?» Он потрепал медведя по голове и, уложив на место, поднялся с кровати. Пора вставать, сегодня же 1 сентября! Еще два года, и школа останется позади!
Впрочем, Богдану нравилась школа. Там было интересно. Там были друзья, была общественная работа в Школьном Совете, куда его, единственного из девятиклассников, выбрали в прошлом году. Была команда по футболу, в которой он в этом году должен перейти в основной состав — ведь больше половины игроков, бывшие одиннадцатиклассники, покинули его ряды. В школе была Света — девушка Богдана, с которой они встречались в девятом классе, но как-то потерялись во время каникул. В школе Богдан был самым лучшим учеником среднего звена. А в этом году он должен покорить и старшую ступень. Богдан планировал стать председателем Школьного Совета, никак не меньше. Ему нравилось руководить. Нравилась популярность. Когда, заходя в школу, ловишь на себе восхищенные взгляды младшеклассников и кокетливые улыбки девушек всех возрастов.
Богдан помнил, как в детстве злился на маму, которая постоянно пыталась «сделать его образованным человеком». Но сейчас он был благодарен ей за то, что научила его ценить время, научила трудиться и преодолевать трудности. А еще дала ему знания и навыки, которые сразу дали ему преимущества перед остальными учениками. Уже в первом классе он бегло говорил по английски и по французски, чем сразу покорил сердца всех девчонок и преподавателей. Занятия музыкой и танцами сделали его самым популярным парнем на всех вечеринках. В то время как остальные мальчишки смущенно топтались, пытаясь изобразить нечто, похожее на танец, Богдан действительно танцевал. А порой и пел, покоряя сердца не только школьниц, но и учителей, и даже обслуживающий персонал. В шестом классе, после концерта, посвященного 8-му марта, на котором он исполнил несколько песен из старых советских фильмов, он стал любимчиком поварихи тети Кати. С тех пор стоило ему показаться в столовой,
