была будто затушёванной мраком. Изгибы стен расплывались. Голос тут невольно превращался в шёпот, а нога ступала носочком.
Дверь была открыта. В ней стоял неподвижный воздух. Артур, тёмный силуэт, всматривался в неподвижное личико своей служанки. Смотрел он недолго. Вскоре юноша вышел и закрыл за собою дверь, а пару минут спустя в неё снизу просунулась бумажка.
Спустя многие неразличимые часы служанка проснулась, размяла своё ноющее тело, уныло покосилась на окно и поплелась к дверце. Она посмотрела на бумажку снизу и прищурилась, с трудом читая мутные в темноте буквы:
‘Недельный отпуск’.
Девушка медленно выпрямилась, потом снова сгорбилась. Она моргнула и пошла назад. Снова она свалилась на свой матрас, словно кукла, и была неподвижна.
*********
Всунув в дверную записку, Артур выпрямился и немного постоял. Затем он повернулся к Семь. Она всё ещё была рядом и немного нервничала. Юноша посмотрел на свои серебристые часики, немного побитые — до полудня оставалось двадцать минут. Он сказал: “Чтобы убить тебя мне нужно время… Пока я попытаюсь найти тебе место. Идём”.
“Ладно”. Девушка смиренно последовала за ним.
Они спустились по лестнице, затем по другой и по третьей. Они шли всё ниже и ниже, коридоры пустели, тени сгущались, и наконец пусть им закрыла высокая дверь из цельного серого камня. Артур постучал в неё. Дверь стала медленно, а затем всё быстрее и быстрее открываться и вдруг с грохотом отворилась. Юноша нахмурился и прошёл внутрь. Семь быстрым шагом последовала за ним.
Неожиданно, высокое, белое создание ожидало посредине помещения, среди монументов. Блеклый свет освещал подол её белой мантии. Пауков было не видно.
Высокое создание в белом саване наклонило своё сонное лицо, когда Артур встал рядом. Через волнистые, как водоросли, белые волосы на юношу смотрели бордовые глаза. Они его как будто вбирали, и он наблюдал в них своё отражение в густых объятиях кровавого тумана.
“Здравствуй, зять”. Произнесла женщина медленно и с лёгкой улыбкой.
Артур кивнул.
“Пауки?”
Женщина подумала, ощупывая его слово в голове, и ответила: “Прячутся. Им страшно”.
Артур вдруг заметил, что из-под подола мантии женщины выпирает мохнатая лапка. Тогда же он понял, что и сама мантия была немного неровной. Набитой. Юноша спросил, хотя у него самого были догадки: “Страшно?”
Женщина спокойно указала своим длинным, тонким пальцем на девушку с синими волосами. Семь слегка улыбнулась. Руки её как-то особенно крепко сжимали сверток.
“Ты можешь её убить?” Спросил Артур.
“Я могу попробовать”. Опуская руку ответила женщина.
“Вряд ли”. Добавила она.
Артур взглянул на часики. Большая трещина бежала по циферблату, стрелка кривилась как молния, но конец её уже подбирался к верху. Скоро был полдень.
“Попробуй. Если не выйдет, уничтожай её мозг”.
Женщина задумалась. Лицо её было неподвижным, пока она думала. Красные туманы медленно набухали у неё в глазах. Она кивнула:
“Если… ты хочешь”.
Артур сразу отошёл в сторону, подальше. Он уже пытался, когда был полдень, помочь девушке, но ничего не добился. Пробить её череп было слишком сложно. Он зарастал слишком быстро. Её мозг вбирал копьё, но, даже когда Артур давил на него со всей силы, неумолимо выдавливал назад.
Высокая женщина, беззвучно переставляя ноги, плывя, словно призрак, приблизилась к Семь. Девушка сжала сверток ещё крепче, поток разжала, потом он едва не упал, и она его схватила и едва не приподняла — опустила. Заскрипела зубами… Женщина не замечала её волнений. Медленно, она зашла ей за спину и вытянула свои тощие, белые пальцы, столь непонятные и уродливые в сочетание с её лунным лицом, и зажала ими макушку Семь. Девушка к тому времени вся дрожала. Дрожь наполняла всё помещение. Дрожь была повсюду — дрожь отдавалась у Артура на языке.
Женщина закрепила Семь на месте и медленно приподняла свои руки, а вместе с ними всю макушку девушки, вскрывая ей голову, словно порезанный арбуз. И вдруг вихрь, грохот. Артур прищурился и напрягся.
Секунду спустя Семь была повернута, её сапфировый клинок врезался в руку женщины. Он углубился в неё немного и замер, — и только небольшой синий кусочек выпирал с другой стороны.
“Я… извини, я случайно, я… Не вполне могу…” Семь тяжело задышала и вырвала меч.
Женщина, не глядя на порез у себя на руке, совершенно незаметный, потому что из неё не пошла кровь, ответила: “Ничего”. Она повернулась к Артуру:
“Я могу её усмирить… Но мне придётся… напрячься”. Она задумалась и добавила: “Меня заметят”.
Артур понимающе кивнул.
Женщина продолжила, как будто его кивок был одной из её пауз: “Она может быть здесь, пока бьёт себя… Они проголодались”. Её саван весь зашуршал, как будто на ветру.
Но ветра не было.
Артур снова кивнул и обернулся к Семь. Девушка всё ещё виновато смотрела руку женщины, но взгляд юноши как будто разбудил её, она развернулась и кивнула, улыбнувшись своей обычной улыбкой, жалкой и печальной.
“Я скоро вернусь”. Сказал юноша и вышел, снова посматривая на часы. Дверь за ним сама собой закрылась
Семь и женщина остались наедине. Они молчали. Девушка помялась и вдруг стала резать своей палец, но голос остановил её:
“Не надо”. Сказала женщина.
Семь растерянно на неё взглянула.
“Я не ем мясо… И я ненавижу ложь”. В её едва приоткрытых бордовых глазах, за густыми туманами, мелькнула боль.
“Х-хорошо”. Семь кивнула, опуская голову.
“…Кто тебе нужен, он или оно?” Неожиданно спросила женщина, не сводя с неё глаз.
Семь покачала головой. Настало молчание.
“Давно…” Неожиданно женщина скривила улыбку.
“Я давно не чувствовала… такой сильный запах крови…” Сказала она.
Семь жалко оправдывалась: “Я часто себя режу”.
“Нет…” Женщина покачала головой.
“Ты пахнешь чужой кровью, последний дракон”.
Глаза Семь резко сузились.
“Значит ты… тот самый выродок?” Словно не замечая изменений, который происходили с девушкой, спросила женщина.
“…”
“Мы немного похожи… Немного, последний дракон…” Её улыбка стала неестественно широкой.
“Но мы разные. Я пожирала только чужих. А ты…”
Семь подняла на неё спокойный и холодный взгляд, он требовал молчания, но женщина продолжала, словно заведённая кукла:
“Убила всех своих…”
“Ты…”
“Замолкни”. Холодно произнесла Семь.
И одним взмахом вскрыла свой мозг.
100. Вырывай Глаз
100. Вырывай Глаз
Альфия скучала. Она не жаловалась, нет, как можно, но ей было скучно. Каждый день она сопровождала Марию и читала для неё, не понимая и даже не замечая слов, — Мария была не против. Она сама говорила, что когда читают с выражением, её внутреннее выражение наоборот теряется, в то время как на голос скучный
