во всю наслаждаясь местными красотами. Зимой тут было ничуть не хуже, чем летом. На мой вкус, пожалуй, даже лучше. Все же душа моя лежала именно к таким суровым северным пейзажам.
Сейчас, когда зима была уже не за горами, и ночью иногда выпадал кратковременный снежок, южная граница Фарсы была похожа на какую-нибудь нашу земную Норвегию. Только без фьордов. Зато с высоченными, корабельными, соснами, низким свинцовым небом, нависающим над молодыми, поросшими зеленым лишайником, скалами. А еще был ветер. Ледяной, пронзительный, порывами налетающий на меня, пытающийся сдуть меня с облучка телеги.
Первый «сеанс связи» у нас должен был состояться аккурат в полдень. К этому моменту я как раз должен был восстановить достаточное для создания заклинания количество сил. Связь с Ирвоной и Лисарой, ей ассистирующей, договорились держать через аналог наших с пречистым шкатулок.
Припарковал лошадку тут же, на обочине, так как уже был достаточно опытным путешественником и не повелся на опушку неподалеку. Знал, что в одиночку с этой, внешне очень удобной и приятной во всех смыслах, полянки хрен уеду. А бросать телегу и возвращаться верхом совсем не хотелось. Мало того, что тяжеловоз — это далеко не Ромчик в плане скорости и комфорта передвижения, так еще и сундук придется бросать. Про отсутствие седла и нормальной упряжи вообще молчу.
Навесив на морду своему транспортному средству мешок с овсом, я быстренько набросал коротенькое послание Ирвоне. И, положив его в шкатулку, развязал свой тормозок. Не то чтобы я был так уж голоден, но слишком уж лошадка задорно хрумкала. Да и свежий воздух, опять же.
И до того я увлекся обедом под местные красоты, что заметил пришельцев только тогда, когда неподалеку раздались неспешные конские шаги и удивленное:
— Ты смотри-ка, гость. Неужто из Вохштерна?
Я обернулся и увидел двух всадников, одетых в цвета баронства Киффер (зеленый и оранжевый). Экипированы они были точно так же, как и те, что некогда встретили меня у Эйны. Тоже в кольчугах, налокотниках, наколенниках, с притороченными к седлу шлемами. Даже мечи у них имелись точно такие же — дорсайские, короткие и изогнутые.
— А мы сейчас у него спросим. — Ухмыльнулся тот, что был справа и чуть впереди. — Эй, парень, ты чьих будешь? И чего тебе нужно тут, на землях барона фон Киффера?
Вот это новости. Ни Арнвальд, ни недавно назначенный диктатор ничего не говорили о каком-то новом бароне. Хотя, оба знали, что это мое баронство. Да, я помнил, что один из «уважаемых» претендовал на эту должность. Но он теперь в могиле, и единственное, на что может претендовать — снисхождение со стороны Хаймат, когда его истерзанная Хаосом душа наконец доберется до ее подвала.
— Из Вохштерна. — Ответил я, когда дольше молчать уже было нельзя.
— А в баронство по какой надобности забрел?
— Да вот, — махнул рукой в сторону сундука, — сундук везу.
— А в сундуке что? — Алчно блеснули глаза одного из стражников.
— Да ничего. — Отмахнулся я. — Товарищу своему задолжал. Вот и возвращаю долг. Пока зима не наступила.
— Что за товарищ? — С подозрением спросил другой, а первый все так же продолжал буравить взглядом мой ничем не примечательный сундук, будто надеялся, что он весь до верху набит золотом и каменьями.
— Да староста одной деревеньки. Ролехом кличут. — Вспомнил я имя дядьки, что в свое время пожалел полоумного Талека, и после смерти его родителей сделал так, чтобы никто не наложил свою лапищу на принадлежащее тому наследство.
Надо будет, при случае, отблагодарить мужичка. Как ни крути, но Талек ему был должен, а с ним и я. Тем более, что Ролех, хоть и являлся практически бесправным сервом, человеком был сообразительным и рукастым. Такому всегда можно найти работу.
— А откуда нам знать, что это просто сундук? — Нарочито недоверчиво поинтересовался алчный. — Вдруг ты в нем сервам оружие везешь, чтобы на нашего доброго барона напасть?
Идея раздать оружие сервам до сих пор не приходила мне в голову. В обмен на свободу или хотя бы послабление условий жизни, многие из них будут готовы пойти в мою армию. Спасибо этому солдатику, что надоумил. Надо будет на досуге обдумать ее. Хотя нет, у меня и других дел хватает. Передам Гральфу, пусть он думает. Это его прямая обязанность.
— Да проверяй, если хочешь. — Возведя очи горе предложил я. — Мне скрывать нечего.
И распахнул крышку. Надо было видеть лицо алчного, когда он увидел, что сундук действительно пуст. Бедняга столько себе уже успел нафантазировать, что мне его даже жалко стало. Но так, слегка.
— А откуда нам знать… — Вновь начал он, но был перебит своим коллегой:
— Перестань, Шалиг. — Рассмеялся он. — Видишь же, что ничего у парнишки нет. Не обломится тебе сегодня, не надейся.
— Ну, — проговорил я, доставая из корзинки небольшой кувшинчик вина, который туда положила заботливая Лисара, — может что и обломится. Вы как, мужики, не против составить мне компанию? — Я демонстративно потряс кувшинчиком в воздухе.
— Отчего же не составить? — Хмыкнул адекватный. — Это мы всегда запросто. Тем более, что как раз обедать пора.
Следующие полчаса мы занимались тем, что поглощали мое вино и их снедь. Ну и беседовали, конечно. Солдатам были интересны новости «с большой земли», а мне… Понятное дело что.
Однако, прежде чем перевести разговор в интересующее меня русло, мне пришлось рассказать о последних новостях из Вохштерна. Мужики с пониманием отнеслись к тому, что мы прогнали фельзенцев. Согласились, что виконт де Фель — мудак и душегуб. А вот объявление бывшего бургомистра диктатором не одобрили категорически.
— Не по-божески это. — Вздохнул алчный Шалиг. — Вся власть. Она ведь богами дадена. А тут, получается, обычный человек. Даже не из благородных… — Он неодобрительно покачал головой.
— Да уж. — Поддакнул ему рассудительный Малиг. — Не то, что наш барон.
— А что ваш барон? — Тут же навострил уши я. — Говорят, он вместе со всей семьей погиб еще летом.
— Так, то старый барон, да примет его душу Хаймат. — Он сделал жест, будто стряхивал воду с рук. — А мы про нового.
— А что новый? — Не отставал я. — Откуда он взялся, раз вся семья старого погибла?
— Не вся. — Приложившись прямо к горлу кувшинчика, не согласился со мной Шалиг. — Сын его выжил. Он и правит сейчас.
Вот так номер. Какой-то проходимец воспользовался моей идеей и выдал себя за сынка покойного Эверта фон Киффера. Ну, блин, всякого я ожидал, но не такого. Интересно, и кто же это такой подлец?
— А откуда узнали, что это действительно сын погибшего барона? — С недоверием в голосе поинтересовался я. — Вдруг какой самозванец?
— Да ты чего! — Алчный солдат аж вскочил на ноги от возмущения, задев при этом кувшин.
— Тише, Шалиг. — Попросил Малиг, с грустью смотря на разбитый кувшин и остатки вина, растекшиеся по земле. — Откуда парнишке знать, что да как у нас? Он же не местный. А ты, Талек, не сомневайся. Сын это. За него бароны Раст и Мормах слово дали. А их слово дорогого стоит.
— Раст и Мормах, значит. — Задумчиво протянул я. Похоже, судьбе вновь угодно столкнуть нас лбами.
Глава 2
В тот день к замку я не поехал. Не видел в этом никакого смысла. Два братца-стражника снабдили меня всей необходимой информацией. Если коротко, то трагедия, случившаяся полгода назад в замке барона не особо-то и повлияла на жителей баронства. Большую часть его населения составляли сервы, которым было абсолютно все равно кому платить оброк.
Первым, кто заявил свои права на баронство, был третий сын барона Тедара — соседа Киффера. Он нагло въехал в замок со своей небольшой дружиной и объявил себя бароном. Нашли его спустя сутки под обрывом, на котором стояла крепость. Причем, ничего не указывало на то, что это было именно убийство. Дружинники же просто разводили руками, и божились, что ничего не видели и не слышали. Мол, его милость пошел на вечернюю прогулку (было у него такое увлечение), а своим людям приказал оставаться в замке, так как «глупо бояться каждой тени».
Следующим, спустя пару недель, в замок наведался еще один сосед Киффера — барон фон Гоф. Бароном себя он не объявлял, так как прекрасно понимал, чем ему это грозит. Зато приказал сервам свозить оброк к нему. Чего добру пропадать? Соседи
