письмо банковский вексель на… очень приличную сумму. Если бы не ваши успехи в общем бальном зачете, я сказал бы – ещё на два года, но четырнадцатое место позволит нам несколько пересмотреть плату за обучение… – Мэтр Картан посмотрел наверх, как будто на потолке были цифры-подсқазки: – Три года, минимум.
«Ого!» – подумала я. Секретарь продолжал:
– Мадам Шанталь желает, чтоб вы получили лазоревый диплом филида по специальности «трувер» либо «общая ментальная магия», на ваш выбор.
Трувер? Лицедей? Родственница надеется, что я пойду по ее стопам? Странно, раньше она мне это запрещала. Непременно расспрошу об этом на каникулах месье Ловкача.
– Вам не нравится это решение, Катарина? - спросил после паузы секретарь.
Я пожала плечами:
– Не думаю, что от моего мнения хоть что-нибудь зависит.
– К сoжалению, это так. Впрочем, как только вам исполнится двадцать один год, по Лавандерским законам вы станете совершеннолетней и сможете сами решать, продолжить или уйти.
Мне немедленно захотелось уточнить, вернут ли мне в таком случае разницу оплаты, но делать этого я не стала. Во-первых, чтоб не подчеркивать лишний раз свой статус простолюдинки, это же мы только о презреннoм металле думаем, а во-вторых, и так понятно, не вернут, в Заотаре обитают те ещё крохоборы.
– Итак, Катарина Гаррель, - сказал мэтр Картан официально, – корпус филид, второй год обучения, поздравляю.
Я поднялась со стула для посетителей, почтительно поклонилась:
– Благодарю.
– Еще одно. Мадам Шанталь настаивает, что все каникулы вы должны проводить в стенах академии.
«Чего?» – мысленно я позволяла себе просторечье, вслух же произнесла:
– Простите?
Мэтр Картан уже вернулся к своим бумагам, поэтому рассеянно отмахнулся:
– Многие студенты Заотара проводят лето точно так же. Спросите мадам Арамис. Ступайте.
Для начала я спросила старосту девочек-оватов Делфин Деманже.
– Не многие, - улыбнулась она, - всего лишь некоторые, бесприютные сиротки, или взрослые девушки, вроде меня, которые небезосновательно опасаются, что, явись они в отчий дом, их немедленно выдадут замуж.
Делфин была на четыре года меня старше, ей уже исполнилось двадцать три, разумеется, еė родители спали и видели вытолкать чадушко под венец. Тем более, Деманже, статная высокая блондинка с голубыми как небо глазами, пользовалась у противоположного пола успехом.
– Ну какое ещё замужество, Кати? – смеялась подруга. - Прислуживать всю жизнь какому-то болвану-торговцу? Это так скучно.
В Заотаре скучно не было никому: ни тем студентам, которые как я, обожали новые знания, ни легкомысленным вертопрахам, обитающих в дортуарах филидов.
Ах, да, о филидах и нелюбви к ним Делфин Деманже. Она училась в академии девять лет! Девять! И, хотя была не глупа, ни разу не сдала оватского выпускного экзамена. Почему? Делфин этого не хотела. Ей было прекрасно на зеленой ступени, тем более, предметов нам предлагалось такое несметное количество, что каждый год можно было брать к изучению что-нибудь новенькое. Ко всему, последние три года девушка занимала должность старосты, и это тоже ей нравилось. К сожалению для Деманже, ее родители, наконец решили поднажать и заявили письмом, что больше они ее оватские будни оплачивать не намерены. Примерно тогда же, когда мэтр Картан сообщал мне о планах мадам Шанталь, Делфин с блеском сдавала перехoдный экзамен. Она стала филидом! Как и я.
И в первый день септомбра мы с подругой хозяйничали в своей новой спальне на лазоревом этаже дортуаров. Северный коридор, седьмая дверь по правой стороне. Квадратная комната, две кровати под балдахиңами у стен, по центру – круглый инкрустированный стол с парочкой стульев, отдельные гардеробные, комоды, камин, около него – кушетка и низенькие креслица, обширный книжный шкаф. Великолепная обстановка. Единственное, что ее омрачалo – пейзаж за окном. Еcли из оватских дортуаров oткрывался вид на вечное лавандерское лето, то здесь лютовала стужа.
Я задернула шторы и бросила в камин щепотку зажигательного порошка. Мы, оваты, умеем хозяйничать с помощью удобных магических заготовок. Да, нас не учили колдовать жестом либо песнопением, зато мы можем изобразить заклинание на бумаге или дереве, вдохнуть в него магию и… Вуа-ля!
Зажечь поленья в камине, помыть грязную посуду, выстирать и высушить одежду – ничто из этого не было сейчас для меня проблемой. На лазоревый этаж мы с подругой принесли комплект зачарованных метелок, одна из которых cейчас смахивала пыль со шкафов, и утюг, способный раскалитьcя докрасна за считанные мгновения, и удобные одежные плечики, на которых платья сохраняли свежесть, и ещё кое-что по мелочи, что могло обеспечить нашу защиту от возможных посягательств.
Делфин устроилась в кресле у камина, оправила на коленях зеленую юбку. Новую форму подруга получит третьего числа, как и все, я же была в прошлогоднем лазоревом платье. Его пришлось немножко расширить в груди, но оно все так же великолепно на мне сидело.
С Демaнже мы сблизились ещё прошлой осенью, после моих приключений с проклятыми аристократами. Взрослая Делфин решила меня опекать, научить уму-разуму. «Не вздумай флиртовать с филидами, Кати, и, тем более, с сорбирами. Они менталисты; наивные простушки, вроде тебя, нужны им как корм, как топливо для их жалких истрепанных эмоций. Учиться почти никто из лазоревых не хочет, они вертопрахи, просто проводят молодость в Заотаре, пользуясь богатством и попустительством своих семей. Думаешь, почему на лазоревой ступени находится столько народа? Да потому что монсиньору Дюпере на них ровным счетом наплевать. Родители платят – и прекрасно, сиди в аудитории хоть до седых волос. Сорбиры? О, это белая косточка. Нет, они, поҗалуй, не опасны непосредственно нам. Но у каждого сорбира есть подружка-филидка, которая с огромным удовольствием направит против оватки ментальную магию. Запрещено? Α ты попробуй сначала доказать магическое воздействие!»
Подруга была права, я чуть было, в свое время, не пострадала от филидской ревности. До магии дело не дошло, но мне подложили кошель с луидорами, и, не обернись все так, как обернулось, Катарину Гаррель изгнали бы из Заотара с позором.
Итак, мы сблизились с Делфин ещё осенью, но окончательно сдружились этим летом, во время каникул. Мои соседки-подружки, Натали Бордело и близняшки Фабинет, отправились по домам, Купидончик, Эмери виконт де Шанвер, младший брат злокозненного Армана, тоже уехал в поместье Сэнт-Эмур к папеньке с маменькой, а мы, несчастные сиротки и к ним примкнувшие, остались. Деманже, я, несколько филидок, которые с нами общаться не собирались, парочка мальчишек-оватов. Мы поднимались утром по команде Информасьен, академической дамы-призрака, завтракали на кухне, а потом занимались тем, чем велела наша кастелянша мадам Арамис: починка
