Не было бы ее, давно бы уже выгнали из отряда.
— Здравствуйте, гости дорогие! — Из-за спин домовых, кои, как и положено, были старики с длинными бородами, вышел наш давний знакомый — Кузьма. В его руках красовался большой каравай на красиво вышитом полотенце.
— И вам не хворать, добрые хозяева. — Расплылся в ответной улыбке я, перехватывая инициативу у, вмиг повеселевшей Тани, бросившейся к старику. — Как вы поживаете? Какие новости в мире?
— Эх, молодежь. — Его улыбка из радостной превратилась в печальную. — Все то вам новости подавай. Не успели приехать, а уже о работе речь заводите.
— Простите. — Немного опешил я на столь неожиданную реакцию, но, заметив с какими глазами на нас смотрят и остальные домовые и лешие, отложившие ненадолго свои заботы, чтобы поприветствовать первых гостей, решил отложить дела, но только не на долго. — Не хотели омрачать столь волшебный праздник.
— Да чего уж тут. — Постарался отмахнуться старик, но по его лицу было видно, что, что-то очень сильно беспокоит. — Каждый из нас в неоплатном долгу перед вами. Но вскоре, мы снова попросим вас о помощи. Граница между явью и навью трещит по швам. Множество бездомных душ стараются всеми правдами и неправдами вырваться обратно.
— Кузьма. — Немного грубовато окликнул я старика, призывая умолкнуть. — Мы уже обсуждали с тобой это. Я не буду просить Силат участвовать в охоте…
— Как бы за ней самой не началась охота. — Грустно ответил он, тут же возвращая прежнюю веселую улыбку. — Но сегодня ведь праздник! Пусть день Иоанна Крестителя и перенесли на другое время, но его сила все равно заставляет нас уходить из нажитых мест именно сегодня. Нет большего праздника, чем собраться всем вместе и отметить это!
— Не нравится мне это все. — Буркнула Маша мне на ухо, смотря на вымученные улыбки местных.
— Не одной тебе. — Озвучил и я свои мысли, подключая божественное зрение, которое хоть и стало частью обычного, но все равно оставалось дополнительной способностью, которую можно было полностью блокировать.
С церемонией встречи очень быстро разобрались, чуть ли не впихнув в нас тот самый каравай и отправив в самую большую избу, а сами принялись встречать следующих гостей. Согласно правилам, до начала торжества, приблизительно в девять часов вечера, никто не знал, кого они еще могут встретить в этой затерянной деревушке. Ничего выдающегося в ней не было, кроме размеров, но от этого она не стала менее волшебной. За каждой из них следил свой хозяин, полностью удовлетворяя потребности гостей. Здесь даже был приличный санузел, где можно было помыться, хотя у самой кромки воды уже возвели несколько огромных бань, почти не уступающих по размерам самим избам.
— Зря мы приехали. — В очередной раз начала бурчать Ильмера, обходя избу по кругу, разглядывая ее убранство. В целом, то, что сотворил я в нави, выглядело побогаче, нежели эта скромная халупа, но она была, более современной, что ли.
— Держи ее! — Выкрикнула Маша, устав от вечного недовольного тон.
Сразу все девушки набросились на удивленную перебежчицу, валя ее на пол и скручивая руки за спиной. Огненная дева не успела и пискнуть, как ее привязали к лавке в сидячем положении с сильно разведенными в стороны ногами, предварительно лишив всей одежды и заткнув рот ее же собственными трусиками.
— Предупреждала же. — Довольно осматривая сегодняшнюю жертву, выдала грудастая блондинка, которая, с недавних пор, стала выглядеть как настоящая валькирия. Накачанные руки и ноги, плоский животик, при этом весьма внушительные груди и попка, которые она непременно подчеркивала обтягивающими нарядами.
— Ом-гом-ном… — Попыталась что-то сказать в ответ связанная девушка, стараясь вырваться из крепких пут.
— Не нервничай. — Таня, у которой загорелись глаза от такого зрелища, опустилась перед ней на колени, доставая из кармана полированную рукоять, некогда бывшего моим, меча.
Ильмера попыталась более активно сопротивляться, но Грознега лишь улыбнулась и припала к ее нижним губам своими, быстро заставляя девушку расслабиться. Сквозь кружевную ткань начали доноситься, пока еще слабые и неуверенные стоны, быстро приобретая силу и уверенность.
— А теперь твоя очередь. — Нежно прошептала мне на ушко Маша, отвлекая от происходящего на лавке. — У нас впереди еще пол дня и целая ночь, так что… — Она лукаво заглянула в глаза, заставляя сглотнуть подкатившую к горлу слюну. — Пока будешь только наблюдателем!
Последние слова она сказала так быстро, что я и не понял, что случилось. Просто в один момент мои руки сковали специальные кандалы, притащенные Ксюшей из нави, и толкнули в противоположную сторону, усаживая на другую лавку. Воля к сопротивлению пропала сама собой, оставляя лишь желание. Желание — этих, милых моему сердцу, проказниц.
— Теперь тебя некому защитить! — Победно озвучила Маша, возвращаясь к связанной девушке. — До вечера — ты моя игрушка!
— И моя! — Оторвалась от соблазнительного процесса Таня.
— А ты и так моя игрушка. — Ласково погладила грудастая блондинка ее по щеке.
— Может и тебя надо так же наказать? — Предложила Желя, предварительно успев скинуть с себя легкий сарафан, под которым, как и всегда, ничего не было.
— Может когда-нибудь и накажите. — Улыбнулась моя бывшая одногруппница в ответ, нажимая на голову провидице, возвращая ее обратно в промежность Ильмеры. — Но не сегодня…
— Как знать. — Подошла к ней Желя, виляя упругой попкой. — Как знать…
Мне пришлось сидеть и смотреть как четыре, совершенно разные по телосложению, девушки придаются разврату. При этом уделяя больше всего внимания связанной Ильмере, заставляя ту выть сквозь кляп. Пусть мы вместе уже два с половиной года, но их совместные шалости, в последнее время став более редкими, но более откровенными, возбуждали все сильнее и сильнее. Только обычно они развлекались вместе со мной, или, как минимум, кто-то из моих девушек, помогал не умереть от перенапряжения. Если бы не магические кандалы, точно бы сорвался. Особенно когда они начинали играть специально для зрителя, принимая такие возбуждающие позы, которые не скрывали вообще ничего.
Все это продолжалось достаточно долго. Бедную Ильмеру замучили до такой степени, что она сидела, едва дыша и вздрагивала от любого прикосновения. Ее щеки стали красные, как будто их натерли свеклой, а глаза уже попросту не открывались. Только после этого Маша дала команду остановиться и развязать девушку. А за одно и меня отпустили, сняв подавляющие волю кандалы.
Этот момент был самым страшным, так как в голову хлынули десятки мыслей, едва не ввергнувшие меня в то самое состояние, какое бывало с переизбытком энергии. И пусть за последний год этого не повторялось, о чем очень жалела Таня, постоянно намекая, что хочет почувствовать в себе животное, но у них почти получилось.
