Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
с их семьями; но, определенно, не все аристократические семьи располагали средствами или желанием их расходовать на занятие места в этих рядах. Точно так же и не все протиснувшиеся в щедро золоченые салоны ради лихорадочного сведения знакомств за время бального сезона были аристократических кровей. Знать, к кому обратиться, как правильно одеться и блеснуть умом или красотой, – все это также могло порою послужить ключом к заветной двери в великосветские круги. Совершенно очевидно лишь одно: бомонд являл собою невероятно привилегированную горстку людей, которая никоим образом не представляла Британию эпохи Регентства.
Лондон как тогда, так и сейчас, был городом, где находилось место и богачам, и нищим, представителям самых разных рас, этносов и вероисповеданий. Но клубы и бальные залы Мейфэра были другим миром, доступным лишь мизерному меньшинству обладателей богатства и власти – тем, кто жил в роскоши и с армиями прислуги в мире, который для них почти не имел границ, в то время как большинство британских граждан почитали за счастье в кои-то веки хоть раз выбраться за пределы родного квартала или городка. В грубом приближении из двенадцати миллионов населения страны не более 0,1 % располагало доходами, позволявшими перебираться каждый год в город для участия в светском сезоне. При всем множестве вдохновленных им романов, этот модный свет был, в действительности, крошечным, а вращающиеся в нем видные семьи – зачастую тесно сплетенными перекрестными брачными или политическими узами.
Слухи о романах и брачных перспективах занимали умы членов светского общества, подобных леди Спенсер-Стэнхоуп, неспроста. Наблюдение за хитросплетениями флирта и искрами страстей, предсказание возможных союзов и посильная помощь или противодействие их зарождению были не просто приятным времяпрепровождением. Все это имело высший смысл, поскольку без брака неоткуда было взяться законным наследникам дворянских титулов, фамилий и землевладений. Само выживание элиты зависело от способности найти своим чадам подходящие пары для продления рода, дабы со временем было кому передать по наследству владения и пэрские звания. Само выживание благородной семьи иногда бывало поставлено на кон брачных игр: одно блестящее сватовство – и вся семья может стать богаче, влиятельнее и даже вступить в новый, ранее недосягаемый круг. Сыну вместе с женой могут достаться деньги и земли. Дочери, вышедшей за члена влиятельной в политическом плане семьи, может открыться возможность пристроить на денежные посты в парламент или правительство своих братьев или сосватать сестер за достойных друзей мужа.
Много ли истинной любви нужно для завязывания подобных романов? Этот вопрос все еще оставался предметом дискуссий. Однако для родителей поколения аристократов, повзрослевших в эпоху Регентства, характерно не только заключение браков лишь по любви, но и редкостное по единодушию нежелание не только принуждать, но даже и подталкивать собственных отпрысков к вступлению в брак по расчету и против веления сердца. Весь смысл циклически повторяющейся череды светских событий лондонского сезона, – а длился он обычно с возобновления в конце января парламентских заседаний и по начало июля, – заключался в том, чтобы отправить на эти без малого полгода своих сыновей и дочерей на просторы бальных залов, – и пусть там ищут себе подходящие пары из числа допущенных, обуздывая чувства разумом и соизмеряя страсть с практической выгодой.
Куртизанка Гарриетта Уилсон, самая известная из «модных нечестивиц» той эпохи, как раз и назвала себя поэтично «червонной дамой в игре любовных страстей», однако именно это описание как нельзя лучше соотносится и с ролями, которые брали на себя и куда более высокородные ее современницы в своих преисполненных романтических чувств жизнях.
Необходимость сбалансировать любовь с финансовой безопасностью и семейным долгом; стратегии, требуемые строгими социальными нормами, двойные стандарты и суровые юридические ограничения для женщин являлись подводными камнями, которые иногда приводили к неверным поступкам.
Это история о том, как в таких условиях жили и что делали шесть женщин, их родные и двоюродные братья и сестры, друзья и подруги и просто знакомые. От богатейших наследниц до тех, кто одними лишь талантами пробился в тон; от дам, кому сама мысль о выборе женихов была в тягость, до тех, у кого от них отбоя не было; от невест, которые бежали из-под венца, до тех, кого из-под него увели. Воистину романтические повести о том, как жили и любили настоящие женщины в столь милую и близкую нашему сердцу историческую эпоху.
Глава 1
Весенняя кампания
24 января 1809 года, вскоре по возвращении их семьи в Лондон, в холодном зимнем сумраке леди Сара Спенсер села за письмо младшему брату Бобу. «Я никоим образом не против того, чтобы нам умерить пыл с посещением раутов и вечеринок, – сообщала она ему по поводу их намерения выходить в свет пореже, чем в предыдущем сезоне. – Но я тебе обещаю, – писала она дальше явно не без улыбки, – что буду и дальше всякий раз лишь делать вид, что мне жаль потраченного там впустую времени, из страха допустить хотя бы предположение, что лучше бы мне это время занять зубрежкой греческих стихов или магических заклинаний, сидя дома».
Будучи к тому времени уже ветераном с четырьмя лондонскими сезонами за плечами, Сара прекрасно отдавала себе отчет в том, что модной девушке подобает испытывать раболепное восхищение мегаполисом и его весенним светским круговоротом. И ей, как рожденной в высших эшелонах аристократии и имеющей в числе тетушек двух таких гранд-дам как Джорджиана, герцогиня Девонширская, и Гарриет, графиня Бессборо, полагалось разделять их энтузиазм. Но мичман Роберт Спенсер, благодарный получатель ее отчетов с передовой модного мира, знал, что именно это его сестре-домоседке изначально и давалось труднее всего.
Второй граф и графиня Спенсер вывели старшую дочь в свет рано – в начале 1805 года, за полгода до ее восемнадцатилетия. Сара впервые предстала перед глазами лондонской публики в январе, и это был, по ее словам, «самый столичный из балов, как все говорят», но официальный ее дебют состоялся лишь в мае. Как и у множества других девушек, чья принадлежность к бомонду была предопределена по праву рождения, переход Сары из школы в свет был формально отмечен паломничеством во дворец, где ее представили королеве Шарлотте. «Не могу сказать, что мне многое запомнилось, – отчиталась она в письме в ответ на расспросы встревоженной бабушки относительно той церемонии, – да и слава Богу, что все кончилось, – и даже лучше и быстрее, чем я ожидала».
Леди Сара Спенсер
Ее представление прошло в одной из гостиных Сент-Джеймсского дворца сразу после дневного приема, проводившегося раз-другой в месяц и
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
