Суд остался позади. Я, наконец, получила развод, несмотря на то, что мой бывший муж, как мог, оттягивал этот момент. На что он рассчитывал? Думал, что я прощу его? Простить можно многое, но точно не то, что он сделал. И плевать мне, что он делал это ради меня!
— Марина, подожди!
Андрей догоняет меня на полпути к моей машине, преграждая путь. Безразлично скольжу по нему взглядом, понимая, что ничего в моём сердце не осталось, кроме ненависти. Все чувства просто исчезли, растворились, будто их и не было. А ведь когда-то они были.
Я помню нашу первую встречу и то, как быстро начали развиваться наши отношения, несмотря на то, что я совершенно не желал ввязываться в это. Я много лет избегала серьёзных отношений, и на то была причина, но этот человек заставил меня пересмотреть своё решение.
Это и стало моей роковой ошибкой.
— Что ты хочешь от меня? Мы ведь уже всё решили!
— Марина, я ведь люблю тебя. Не представляю, как смогу жить без тебя…
— Не унижайся, Соловьёв! Я всё равно никогда не вернусь к тебе. Тебе пора с этим смириться, — грубо прервала я его. Всё это он говорил мне на протяжении нескольких месяцев с того самого момента, как я узнала правду. Тогда мой мир в очередной раз полетел к чертям.
— Всё это я сделал лишь ради тебя.
— Я не просила об этом! Ты должен был сделать совершенно другое, и сам прекрасно знаешь об этом.
— Да, это было бы правильным, но я не мог потерять тебя. Ты — единственная женщина, которую я смог полюбить. Ты всё для меня, и я так боялся тебя потерять, что…
— А в итоге, я потеряла свою семью!
Со злостью оттолкнула мужчина со своего пути, направляясь к машине. Кровь кипела в моих венах, а сердце стучало в бешеном ритме. Глаза застилала красная пелена, и я испугалась того, что могу натворить.
— Я ведь жить без тебя не смогу! — услышала я крик за спиной.
— Так не живи! — с ненавистью воскликнула я, открывая дверцу машины.
— Марина, я не оставлю тебя! Буду вымаливать прощение, пока ты меня не простишь!
Повернувшись, окинула бывшего мужа взглядом. Если бы только взглядами можно было убивать, то он давно был бы мертв. Уже многие прохожие стали обращать на нас внимание, но нам было плевать.
— Мария Майская никогда и никому не прощает предательства и ничего ни забывает! Запомни это, Соловьёв!
Больше не став его слушать, я села в машину и тут же сорвалась с места, оставляя мужчину далеко позади.
Никогда не смогу простить его.
Никогда не прощу себя.
Я и правда не умею прощать. Даже себя.
***
Остановила машину возле деревянного забора, за которым находится дорогой моему сердцу дом. Открываю скрипучую калитку, вспоминая о том, как Мишка незадолго до трагедии обещал Лии её заменить.
Он так и не успел этого сделать…
Этот дом хранит много воспоминаний. Именно здесь Лия провела своё детство. Это дом её настоящих родителей, которых она любила всем сердцем. На долгие годы она лишилась его, но потом Миша смог вернуть ей этот дом, сделав такой замечательный подарок на День рождения. Тогда ему пришлось влезть в долги, но счастье жены для него оказалось дороже.
Позже мы этот дом использовали как дачу. Приятно было приехать сюда всем вместе, чтобы провести выходные вдали от города.
Рассматриваю фотографии, что развешаны по всему дому. Здесь запечатлено столько счастливых мгновений, что моё сердце просто разрывается от боли. Этого больше никогда не повторится.
Я не смогу обнять свою подругу, не посмеюсь над Мишкиным анекдотом, и никогда не увижу горящих глаз своего крестника, когда он увлечён своим рисованием.
Он так хорошо рисовал. Мы думали отдать его в художественную школу, но…
Судьба слишком жестока.
Этот дом Лия оставила мне в наследство. Все эти годы я заботилась о нём, бережно храня память о моих родных. Только вот сейчас, покидая его, у меня возникло ощущение, что я сюда больше не вернусь.
***
На следующие день с самого утра мне не повезло. Моя машина отказывалась заводиться, и мне пришлось отправиться на работу на автобусе. Выскочив на нужной остановке, я спешно направилась в нужную мне сторону.
Резкий визг тормозов. Я словно в замедленной съемке видела, как водитель легкового автомобиля не справился с управлением на скользкой дороге. Его машина перевернулась.
Я застыла словно статуя, а потом услышала детский плач.
Не думая ни о чём, рванула к машине, слыша в спину крики о том, что я сумасшедшая и машина сейчас взорвётся. Плевать! Главное — спасти ребёнка! Неужели они этого не понимают?
Ломаю ногти, царапаю кожу, пытаясь добраться до мальчишки лет четырёх, что сидит на заднем сиденье. Он в детском кресле и надёжно пристёгнут. Возможно, именно это и помогло ему уцелеть, ведь основной удар пришёлся на сторону водителя, который наверняка был мёртв — разбитым стеклом ему почти полностью срезало голову, и на меня смотрели только его застывшие на окровавленном лице глаза.
Я старалась не смотреть на то, во что превратился мужчина-водитель, стараясь полностью сосредоточиться на ребёнке.
Вытащив мальчика, я схватила его на руки и рванула подальше от машины, но не успела отбежать на безопасное расстояние. Взрыв настиг нас, и всё, что я успела — упасть на землю и закрыть собой ребёнка. Главное, чтобы он жил.
Боль было адской, невыносимой. Вокруг раздавался гул голосов, среди которых я смогла различить лишь одну важную фразу:
— Она спасла его! Мальчик жив!
После этого тьма поглотила меня.
Глава 2Эрик мечется по кровати. На его лбу испарина, руки сжаты в кулаки, а грудь тяжело вздымается. Последнее время он очень плохо спит по ночам, а днём никак не может сосредоточиться на своих обязанностях. Его терзают странные предчувствия, не дающие покоя.
Вот уже которые сутки он не может найти покоя, изводя себя, и всё это из-за его дара. Иногда Эрик задумывается, а действительно ли это дар? Может, это проклятие?
Ирлинги не должны обладать такой магией, но он обладает, и мучается из-за этого большую часть своей жизни. Тяжело быть не таким, как все. Это мужчине пришлось познать на собственном опыте.
— Проснись! Ты должен поспешить и спасти её! Пришло время!
Резко открыв глаза, Эрик осматривается по сторонам. Он на своём корабле, в своей каюте, которая стала ему домом. Куда ему надо спешить? Кого спасти?
Вопросов было много, но тело уже зажило собственной жизнью. И вот он, уже полностью одетый, колотит кулаком в дверь капитанской каюты. За такое самовольство капитан, конечно, не погладит его по головке. Скорее всего, Эрику достанется, но сейчас это для него совершенно не имело значения.
