— Лесса Феклалия, — в ванную заглянула горничная, — звали?
— Звала, — кивнула я, — приберись тут. И больше никогда не пускай в мои комнаты детей. Ты поняла?
— Да, лесса Феклалия, простите, — привычно поклонилась девушка. А потом она прыснула и зашептала, — а здорово вы геллу Изеру на место поставили.
Я махнула рукой и ушла в комнату, оставляя горничную за уборкой. Получается эта старуха не лесса, а какая-то гелла? Если вспомнить книжки про попаданок, это должна быть злобная экономка, которая всю жизнь помыкала бедной лессой Феклалией… что же… ей придется укоротить зубки или уйти прочь из моего дома. Помыкать мной у этой стервы точно не получится.
Моя спальня почти не пострадала от нашествия чертовой дюжины демонят. За исключением постели, на которой кто-то попрыгал в грязной обуви, все было цело.
Я невольно заскрежетала зубами. Не люблю детей. С тех самых пор, как сама была ребенком. Старшим ребенком в очень многодетной семье. Мне было шесть, когда мама второй раз вышла замуж и забеременела.
Они с отчимом повесили на меня заботу о своих детях. Ведь им было некогда: отчим вечно на работе, у матери то токсикоз, то подготовка к родам, то восстановление после них. Вообще, не помню, чтобы она когда-нибудь была не беременна. Я вставала к детям ночами, грела бутылочки из молочной кухни, в которую тоже ходила сама, кормила, мыла, пеленала, укачивала и укладывала… как будто бы моя жизнь была работой на бесконечном конвейере младенцев.
Кое-как закончив девятый класс, я сбежала от дюжины младших братьев и сестер в первый попавшийся колледж. Мне было все равно на кого учиться, лишь бы переехать в общежитие и больше никогда в жизни не видеть детей.
Четыре года пролетели как один день. Первый курс я, вообще, не запомнила. Отсыпалась за все предыдущие годы.
Второй курс я пропустила из-за прогулок. Я не прогуливала, ходила на все пары, училась, делала какие-то задания, почти не вникая в то, что пишут мои руки, что-то списывала и читала на зачетах. Но в моей голове были только улицы города, парки, скверы… сразу после занятий я уходила гулять и возвращалась в общежитие только поздно вечером. Я наслаждалась свободой, тем, что никто не дергает меня за подол и не кричит, что хочет писать или какать.
На третьем курсе я, наконец-то стала приходить в себя и видеть людей вокруг. Научилась дружить, веселиться, петь, танцевать… Оказалось, что я очень веселая, и посмеяться люблю, и пошутить. Я быстро стала душой компании и влилась в дружный студенческий коллектив.
А на четвертом курсе у меня случилась первая любовь… Как в кино… Я не держалась за девственность, но сначала пошла к гинекологу, чтобы он выписал мне противозачаточное. Становиться матерью я не хотела ни за какие коврижки.
И замуж не хотела по этой же причине. Потому что семья это дети. А я ненавижу детей.
К моему удивлению разрыв с первым мужчиной я перенесла довольно легко. Пришла пора начинать новую жизнь, устраиваться на работу. Я же теперь дипломированный специалист! И неважно, что тогда я впервые увидела какой профессии училась все четыре года. В моем дипломе черным по белому было написано, что я бухгалтер.
Первая же работа, на которую меня устроила подруга, поставила крест на моей бухгалтерской карьере. Мало того, что я, вообще, не понимала, что от меня хотят, мне еще откровенно скучно было возиться со всеми этими цифрами и бумажками.
Я закинула свой диплом в дальний угол и пошла простым почтальоном. Через пару лет меня перевели менеджером в отделение, где я и проработала все следующие годы. Мне нравилось общаться с людьми, и свою работу я не променяла бы ни на какую другую.
Мужчин у меня было много. Я легко знакомилась, и легко расставалась. Идеям чайлдфри я не изменяла никогда. И не собиралась… Даже сейчас. Надо просто придумать, как избавиться от детей. Может быть здесь есть какие-нибудь детские дома, куда можно сдать их на воспитание? Или ближайшие родственники? Прикинусь, что я больна. Или, как делали в старину, отвезу их в деревню, пусть растут там без моего присутствия? Я готова содержать их материально.
Ну, или пусть Феклалия возвращается в свое тело и растит эту чертову дюжину спиногрызов сама. Вообще, не понимаю женщин, которые рожают по столько детей.
И тут до меня дошло… Если дети называют меня не мамой, а лессой Феклалией, значит к огромному моему счастью это не мои дети! От этой радостной мысли я подпрыгнула и, на мгновение забыв о необходимости притворяться, заглянула в ванную, где горничная убирала осколки:
— Скажи, чьи это дети?
Девица виновато взглянула на меня:
— Лесса Феклалия, — вздохнула она, — я еще не про всех выяснила. Только про некоторых. Сольку подкинули еще младенцем на соляные прииски. Там ее Солькой и назвали. Она оттуда сбежала, голодно там. У Димала мать прошлой зимой от лихорадки померла. Она прачкой была, а отец неизвестен. У Ридки…
— Хорошо, — остановила я ее, — как про всех выяснишь, сразу и расскажешь.
Девица довольно улыбнулась и вернулась к работе.
Мне же совсем не интересно было куда подкинули Сольку и кем была мать у Димала. Самое главное я услышала. Эти дети не мои и даже не моих родственников. Это, вообще, какие-то беспризорники! По крайней мере двое — точно. А значит надо узнать, какого черта они делают в моем доме.
— Лесса Феклалия, пусть Иська немедленно отправляется на кухню. Кухарке нужно помочь накрыть на стол. — В комнату без стука вломилась старуха-экономка. Она явно снова нарывалась на неприятности.
— Гелла Изера, вас не учили стучаться? — Я прошла от дверей ванны к выходу и встала почти впритык к экономке, сознательно нарушая ее личное пространство. Пусть понервничает. — Выйдите из моей комнаты немедленно. И впредь не забывайте, что именно я хозяйка дома, а вы всего лишь экономка. Вам ясно?! — Выпалила я на одном дыхании.
Наверное, мне досталась еще и память тела, потому что всю эту тираду я произнесла без единого ругательства, хотя они все время крутились у меня на языке.
Мне снова удалось шокировать старуху. Она замерла на мгновение. Но надо отдать ей должное, пришла она в себя довольно быстро. И вместо того чтобы выйти, заявила:
— Лесса Феклалия, у вас опять нервный припадок. И это не удивительно, после того, что ваши подобранцы устроили в доме. Вам стоит лечь в постель. Я вызову доктора Джемсона, он выпишет вам успокоительное.
И развернувшись на пятках старая грымза вышла за дверь.
Мимо с виноватым видом проскользнула горничная Иська. Она закончила уборку в ванной комнате и выносила осколки в подоле фартука.
— Лесса Феклалия, — прошептала она, — я сейчас принесу вам завтрак. А вы пока ложитесь, отдохните. Доктор Джемсон скоро придет.
Зря она не верит в меня. Я усмехнулась. Постель отменяется! Не позволю старухе экономке портить мне жизнь! Я решительно шагнула за дверь. Гелла Изера степенно шествовала по коридору.
