марки, а еще о том, чтобы забрать своего любимого пса из родительского дома, как только переедет из общежитий в съемную квартиру. Обычно, выигрывала она — Розетт. Я же заблуждался всякий раз. Но однажды я победил.
— Что загадаешь?
— У меня есть парочка желаний. Это работает?
— Что?
— Твои желания сбываются? — мы лежали на траве. Я гладил ее висок.
— Наверно, — ответила Розетт неуверенно. — Да, сбываются.
Я лег на спину.
— Тогда я хочу, чтобы Фрейя и ее дом избавились от всего лишнего: от хлама, чужих людей, ужасных запахов, — сказал я по-русски.
— Что ты загадал? — спросила Розетт с любопытством.
— Это секрет, — сказал я и нажал на ее нос. Розетт засмеялась.
Я вернулся домой перед выпускными экзаменами. Купил георгины и прямо с чемоданом пришел к Фрейе. Квартира была опечатана. Возле дома, обложившись книгами, картинами и последними ценными вещами, сидела Жанна. Я подошел к ней.
— Привет! А что случилось?
— Привет! Хорошо, что ты вернулся! — она выбежала из-за самодельного прилавка и повисла на мне. — Дом под снос, квартиру опечатали. Мы вот успели самое ценное вынести. Картины Фрейи себе Жора забрал, личные вещи так рассовали по знакомым…
— Подожди, подожди, — я остановил ее сумбурный доклад. — А где сама Фрейя?
Жанна шмыгнула носом и махнула в сторону книг.
— Так она три недели назад умерла. На следующей неделе сорок дней будет.
Я почувствовал себя дураком, как тогда, когда пришел с тортом вместо вина. Букет в моей руке стал тяжелым и бесполезным. Я кивнул.
— Ладно. Как так… А где она?..
— На Северном. Хочешь, вместе на днях поедем?
— Ну да. Поедем, конечно.
Я вцепился в чемоданную ручку и побрел в сторону своего дома. Спустя несколько шагов обернулся на настойчивый зов Жанны.
— Паш! А ты не хочешь ничего взять из ее вещей?
Она впервые назвала меня не Полем. Я сначала помотал головой, потом кивнул, а после пожал плечами.
— Не знаю, наверно. Но не сейчас. Мне нужно домой.
— Да, конечно, — Жанна села обратно на низенькую табуретку, которая появилась в доме Фрейи перед моим предпоследним отъездом. У мусорного бака я выкинул георгины. Я был убежден, что нести домой вещи, которые тебе не нужны, вредно. А еще, что я ничего не возьму в память о ней. После смерти нашей Фрейи все ее вещи разошлись по миру, как и ее гости обычно расходились после вечеринки. Теперь мы все были на своих местах.
